Читаем Умереть от счастья полностью

Ну да, правильно, в этом смысле создают. Птички даже песни поют. А в той очереди, никто не запоёт! Представь себе, никаких серенад под окнами, никакой музыки, никаких стихов, никаких нарядов шикарных, никаких театров, никакого искусства. Зачем? Ведь это, в основе своей, делается с одной лишь целью, понравиться. Понравиться своему избраннику, или избраннице. Чтобы обратить на себя внимание, показать себя! А тут, зачем? Купил Животное… А когда вся бытовка попользуется, выкинул вон, вместе с презервативом.

– Ну, ты даёшь. Это тебя в твоём институте научили?

– А что я не так сказал? Возрази! Мы – люди! Мы не должны становиться скотом!

– Тфу, умеешь ты испортить настроение, – вяло возражал Коля, – это же, как на Западе. Свободы не видали, вот и понеслась.

– Это свобода? Звери пасут Животных. На рабство похоже. Да нет такого, на Западе! Откуда ты взял? Был я там. В основном, всё очень консервативно.

Пока разговаривали, в ресторане появились посетители. На сцену вышли две девушки. Одна в голубых джинсах, другая в деревенском платье, обе в ковбойских сапогах и шляпах. Они бойко заиграли на банджо и гитаре, и пританцовывая, стали петь незатейливую песенку в стиле американского кантри. Стало понятно, что делает американский флаг на нарисованном коровнике, висевший над декоративными копнами сена. Только сейчас Денис обратил внимание на прибитые к стенам в разных углах ковбойские шляпы.

– Америка! – мечтательно сказал Коля.

Пока ели щедрое Колино угощение, девушки успели спеть несколько песенок, и сейчас запели модный шлягер:

И нету счастья в личной жизни

Проходят зря мои года

Ну где ж ты, принц мой заграничный?

Приходи поскорей, я жду тебя

– Коля, знаешь что это?

– Что, это?

– Всё это, весь этот ресторан. Это же пропаганда, в чистом виде. На улицу вышел – кошмар, а в «Америку» зашёл – чисто, красиво. Россия – плохо, Америка – хорошо. А раньше, всё было точно также, только наоборот. Послушай, что девчонки поют.

American boy, уеду с тобой

Уеду с тобой, Москва, прощай

American boy, уеду с тобой

– Ладно, Денис, ну его на хрен. Хорошие девчонки, хорошо поют.

Я буду плакать и смеяться,

Когда усядусь в мерседес

И буду в роскоши купаться

Приезжай поскорей за мной, я здесь

– Слова послушай, гимн очереди Животных.

– Да заткнись ты, уже! Давай этих девчонок за стол пригласим.

– Они же работают. Им нельзя.

– Ерунда, – Коля поднял вверх указательный палец и уставился на певиц. Когда они заметили палец, этим же пальцем он поманил их. Переглянувшись, девушки продолжали петь.

Я простая русская девчонка,

За границей сроду не была

Ты американистый мальчонка

Увози меня и все дела

Закончив номер, девушки сошли со сцены и уселись рядом с Денисом и Колей.

– Какие будут предложения, мальчики? Мы сегодня свободны, через пол часика освободимся. С прейскурантом знакомы?

– Как на Горького? – уточнил Коля.

– Ну, вы даёте. Там же одна лимита. Так вы приезжие?

– Чего за лимита, это что? – не понял Денис.

– Ну, ясно, приезжие. Лимитчицы, понаехали с деревень и из провинции, житья от них нет. А мы Москвички!

– Слышь, а нам какая разница? Что там, у москвичек причёски особенные? – ухмыльнулся Коля.

Девушки смутившись, переглянулись, вероятно не ожидали такой наглости.

– Мы спеть можем, и станцевать. Ну, договорились? Подождёте? – выпив по стакану минералки, девушки снова пошли на сцену и запели какие-то частушки, уже на английском.

– Валютные! – с уважением сказал Коля, – видишь, алкоголь не пьют, чтобы не заснуть во время работы!

– Опять проститутки? Куда все нормальные бабы подевались? – затосковал Денис.

– Ну, чего, берём? Выбирай любую, потом поменяемся.

– Да, не могу я, за деньги….

– Тебе то что, я за всё плачу. Угощаю! Слышь, а на хрен мне их танцы? Мы же тут посмотрели, – задумался Коля.

– Да не в этом дело! Это продажные женщины. Она себя продаёт, она и тебя продаст. Она у тебя кошелёк украдёт.

– Ха! У меня, не украдёшь! – Коля был непробиваем.

– Не могу я целовать женщину, которая думает, как украсть твой кошелёк.

– Целовать? Это, что за извращение?

– Ладно, всё, проехали. Мне ничего не нужно. Обе твои!

– Ну, ты задолбал, зануда, морализатор хренов! Не-е, я сегодня двоих не потяну, устал. Умеешь ты кайф обломать. Ладно, пошли. Пусть думают, что у нас денег нет.

Глава-11 Короли

– Ты не боишься свою машину в этом дворе на ночь бросать? – спросил Денис, когда они подъехали к дому.

– Не боюсь. Сегодня ещё не страшно. Завтра начну бояться. Ворам нужно время, чтобы принюхаться, присмотреться. Сейчас они ещё не готовы. Правда «помыть» могут, или стекло разбить. Ничего в машине не оставляй, чтобы бомжей не привлекать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное