Читаем Умереть от счастья полностью

– Да, понятно, кто в таком возрасте заснёт….

– Ничего, надеюсь не обидится. Я её приведу, скажу, что ты ждёшь.

– Слушай, неужели я тебе так безразличен, что ты даже не ревнуешь?

– Ревновать?… Неужели, не понял?

– Не понял что?

– Что я сделаю для тебя всё….

– Всё-всё? – улыбнулся Денис, – разве что-то ещё осталось? Я думал мы, уже всё перепробовали.

Но тут, увидев её глаза, сказал себе, остановись дурак, она не шутит.

– Скажи, что…. Что я должна сделать?

Что она имеет в виду? Оставить Васю? Наверное, она так говорит мне, что хочет быть только со мной. Он вдруг подумал, что это он, готов сделать для неё «всё-всё»… Они снова оказались в постели. Потом он ругал себя за это. Зачем, зачем? Что дальше?

– Почему ты не ревнуешь? Моя жена, когда-то ревновала меня ко всему, что движется, к троллейбусу. А тебе всё равно.

– Наверное, она тебя не любила.

– А разве не наоборот? Ревнует, значит любит. Разве нет?

– У женщин по-другому, не так, как у вас.

– Расскажи, это что-то новенькое, – откуда ты, девчонка, знаешь как у «нас». И как у «женщин», подумал Денис.

– Женщины бояться, что их бросят, уйдут к другим. Им страшно одним. А так, женщины всё стерпят.

– Ты сказала, всё стерпят. Значит, это принуждение.

– Нет, неправда. Я не правильно выразилась, вам этого не понять. Я читала, что где-то в Азии жёны выбирают мужьям любовниц. А мусульманки? Они же сами соглашаются с многожёнством. Иначе, у них не было бы таких законов.

– Мне трудно поверить, что темпераментная женщина будет сама, добровольно, делить своего мужчину ещё с кем-то.

– Ну, я же говорю, не поймёшь. Она не делит, она дарит….

Всё хватит, – подумал Денис, – правильно Коля говорил, этих Марсианок не поймёшь.

– Послушай, зачем тебе, в твоём возрасте морочить себе голову всеми этими, этими…, он хотел сказать бреднями, но сказал, – философиями? Почему бы просто не выйти замуж, создать семью, и жить нормально.

– Замуж? – Лика подняла глаза.

Ну вот, ляпнул. Возьмёт теперь себе в голову. Неужели, она пошла бы за меня? Боже мой, она же, наверное, посуду мыть не умеет. А может, всё это игра? Думает, у меня денег много. Может, она умнее, чем я думаю? Тогда, на кой чёрт, она мне Васю подсунула? Могла же без этого. Нарочно подсунула, чтобы знал. Но я-то не женщина, я мужик! И делить её, ни с кем не собираюсь. А разве, я уже не делю её? Узнал про Васю, и всё равно сижу с ней в постели?

– Ты, пошла бы, за такого старого? – Денис сделал брезгливую гримасу.

Лика молча смотрела ему в глаза. Ему стало стыдно. Он вспомнил – «всё-всё для тебя!». Что, всё-всё? Если скажу, выпрыгнет в окно? Глаза-пуговицы смотрели не моргая. Стало страшно. Не нужно туда ходить, не нужно ничего, ни проверять, ни доказывать. Он обнял её, и вдруг вспомнил Майорова. Тот выпал из окна. Выпал? Как он мог выпасть? Он что, окна мыл? Может, это та тварь, Оксана, так решила? Докажи, прыгни из окна…. Это неожиданное прозрение, потрясло. Ведь Лика тоже может переживать. Она же совсем ребёнок ещё. Ужас какой, она ведь тоже, как и я не знает что делать. Она хочет, чтобы я за неё решил. Он обнял её, самое дорогое, что у него когда-либо было.

А что если, сказать ей правду, что я разоряюсь? Денис вдруг подумал, что не может этого сделать. Потому, что она решит, что он проверяет её, или хочет просто отвязаться. Иначе, зачем бы я это сказал. Если «всё-всё», то какая разница?

Глава-18 Десять причин

– Генерал, объясните, почему проиграно сражение? – Наполеон был возмущён.

– На это, мой император, у нас было 10 причин, – склонил голову генерал.

– Перечислите все.

– Во-первых, мой император, у нас не было пороха. Во-вторых….

– Довольно! Если пороха нет, то все остальные причины, не имеют значения.

Оставшись один, Денис пытался по-деловому, по-мужски разобраться и сейчас складывал мысли в кучу. Картина рисовалась безрадостная, как в той притче про Наполеона.

Привыкший искать во всём логику и рациональность, Денис насчитал сразу три, можно сказать, равнозначные причины, из-за которых у него с Ликой не могло быть никакого будущего.

Лика, это чудо, которое случается раз в жизни, да и то не у всех. Может, я что-то не понимаю, или чего-то не знаю. Только что был счастлив, как никогда в жизни. Она ничего не просит, и соглашается со всем, лишь бы быть со мной. Можно жить и радоваться. И так бы и было, если бы не появился Вася, будь он неладен. Я скажу, брось Васю, и она не сможет учиться. Получается, что я её подставил, сломал жизнь. Ради чего? Чтобы использовать её? Получается я сволочь, эгоист. Сознательно тащу её за собой, ко дну. А говорить про деньги, нельзя, не поймёт. В общем, деньги, точнее их отсутствие, лишь одна из причин.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное