Умереть под солнцем: Догорающая вечность

Но они не догадывались, что люди могут сжечь даже собственную вечность. И давно это сделали.

Конлей Райан вспоминал и прогонял в голове строчки из дневника отца, сподвигнувшие тогда юношу пойти и заполнить Первую Форму, разрушив жизнь и деятельность этих людей.

Он верил, что это приведёт к спокойствию. Спокойствию его и девушки, стоявшей сейчас перед ним.

Знал, что, если еë спокойствие будет требовать убийств, он будет убивать.

И надеялся, уповал на идеи Джерри Райана, точно так же, как и Конлей, разочаровавшегося когда-то в революции.

Конлей Райан продолжал тонуть в еë прекрасных глазах. И желал только этого.

***

10глава

Фильмоскоп сознания отрывисто воспроизводил образы памяти, под влиянием навевающих эмоций складывающиеся в целостную картину воспоминания. Зал Школы. Несколько детей его возраста, стоящие вокруг. Группы, в которых обучали смотрителей, к счастью, никогда не были большими. Чёрная, словно смоль, голова Деймона Сида, стоящего поодаль и с потупившимся взглядом смиренно, наряду с остальными внимающего словам преподавателя.

Деймона тогда единственного пропустили. Только его родителей не предали осуждению. Ведь только его родители были ещё живы.

Очередь дошла и до Эндрю. Из его памяти со временем стёрлись воспоминания о статьях нарушения «Кодекса…», из-за которых выселили родителей. О Нормах, из-за которых он оказался воспитанником Школы, будущим смотрителем.

Все его одноклассники были сиротами, отданными на попечение Отделения по Надзору. Всем им на протяжении десятилетия в голову вкладывались фундаментальные знания о языке, математике, Докупольной и современной истории и изучающемся в особенном порядке «Кодексе Норм и Порядков».

Каждому из них с малых лет прививали уважение к введённому порядку, который Правительство ставило превыше всего. Каждому не давали забыть, что возможность вырасти законопослушным и правильным гражданином была в их руках, и что их родители сами обрекли себя на выселение. Прививали чувство справедливости.

Всех их воспитывали машинами, призванными нести правосудие в серый мир Купола. С возрастом Эндрю осознавал, почему в Школу попадали только сироты. Людям в здравом уме не пришло бы в голову отдать сюда сына.

Тем не менее, в классе был такой мальчик. Деймон. У Школы не было столь удобного рычага давления на ребёнка с живыми родителями, но он и сам проявлял неистовое рвение к учёбе. Отчасти, желая порадовать их.

Эндрю и его одноклассники, как и предшествующие и последующие поколения смотрителей, воспитанные здесь, росли в суровой атмосфере постоянных тренировок, моральной подготовки к службе.

Мягкий, тихий и послушный мальчик становился служителем справедливости. И ожесточался, не принимая её такой, какой она была в Куполе.

Когда разум Эндрю начал отрицать то, что воспитывалось в нём годами? Когда повернул не в ту сторону, поддавшись ярой юности, ещё не закончившей искать вечную истину в мире?

Ещё пара лет обучения у наставника, и он стал бы той машиной, которая нужна была Правительству, ради которой его лишили детства. Машиной, огонёк внутри которой горит только ради поддержания жизни, несущей справедливость, так созвучную со словом смерть.

Но та женщина запустила цепную реакцию. Столкнувшись с сопротивлением, Эндрю надолго закопался в себе. Благо в больнице у него было достаточно времени. Под влиянием размышлений на волю вышел другой человек, утвердившийся, когда его сделали полноценным смотрителем.

Человеком, деятельность которого не имела смысла. Зачем были нужны смотрители, если даже они были не в силах принести людям надежду на спокойную жизнь?

Теперь он уже не гнал мысли, преследовавшие его. Эндрю полностью отдался течению эмоций внутри, так приятно закипавших в крови и вынуждающих делать, мыслить снова и снова, пока он не придёт к однозначному решению. Разгорался огонь.

Огонь, который будет использован им правильно. Не так, как его использует Правительство, сжигая людей, жаждущих, как и он, истинной, вечной справедливости.

Эндрю снова сидел в полумраке, разглядывая простые, но причудливые рисунки.

Рабочие уже ушли домой. Скоро должны были выключить лампы. Сегодня он решил остаться здесь, в своём кабинете.

Лёгкая дремота и спокойное дыхание заставляли вновь и вновь прогонять воспоминания, чтобы не уснуть раньше времени. Эндрю хотел посвятить чуть больше времени этим вдохновляющим эскизам, пока рядом нет Деймона и пока мигает лампочка, свисающая с потолка.

Девушка в Архиве, впустившая его в хранилище, была довольно милой. Эндрю улыбнулся. Он приметил её чистый взгляд, который даже назвал бы наивным. Было даже немного совестно красть у неё за спиной. Интересно, о чём она тогда думала…

Эти наброски точно были ценнее всего, что он мог там найти. Они единственные хранили чувства и намерения людей, которых он уже считал кумирами.

Кто из них рисовал эти красивые знаки?

Звонок. Пара секунд теперь отделяла Эндрю от погружения в кромешную темноту. Он быстро засунул бумаги в нижний ящик стола. Прилёг на кресло и закрыл глаза.