Умереть снова

– Моя сестра ненавидела все, за что выступал Леон Готт. Его охоту на крупную дичь, его политические убеждения, но самое главное – то, как он обращался со своим сыном, – сказала Сара. – Я понятия не имею, почему он звонил Джоди. Или почему она звонила ему.

Они сидели в аккуратной гостиной Сары, где все было сплошь стекло и мебель из светлого дерева. Было очевидно, что вкусы двух сестер совпадали вплоть до склонности к шведскому шику. И внешне они тоже были похожи: у обеих кудрявые рыжие волосы и лебединые шеи. Но если Джоди на фотографии в «Фейсбуке» улыбалась, то лицо Сары было воплощением усталости. Она принесла поднос с чаем и печеньем для трех посетителей, однако ее собственная чашка остывала нетронутой. Ей было тридцать восемь, но в сером свете из окна она казалась старше, словно скорбь особым образом давила на ее лицо, оттягивая вниз уголки рта и глаз.

Детектив Пирсон и Сара уже были знакомы и разговаривали о смерти Джоди, а потому Джейн и Фрост предоставили Пирсон право задать несколько первых вопросов.

– Сара, эти телефонные звонки, возможно, не имеют никакого отношения к убийству Джоди, – сказала Пирсон. – Но такое совпадение поразительно. Джоди в последние недели не упоминала имени Леона Готта?

– Нет. Ни в последние месяцы, ни в последние годы. После того как она потеряла Эллиота, у нее не было причин говорить с его отцом.

– А какого мнения она была о Леоне Готте?

– Она говорила, что худшего отца, чем Леон Готт, не придумаешь. Джоди и Эллиот прожили вместе около двух лет, и она много слышала от него про Леона. О том, что он любит оружие больше семьи. О том, как он взял Эллиота на охоту, когда тому было всего тринадцать лет. О том, что Леон приказал сыну потрошить оленя, а когда тот отказался, обозвал его пидором.

– Ужасно.

– Жена Леона после этого ушла от него и забрала Эллиота с собой. Это лучшее, что она могла сделать как мать. Жаль только, что она не сделала этого раньше.

– Эллиот часто общался с отцом?

– Редко. Джоди говорила, что Леон в последний раз позвонил Эллиоту на день рождения, но разговор получился коротким. Эллиот старался быть вежливым, но ему пришлось повесить трубку, когда отец принялся поливать грязью его покойную мать. Месяц спустя Эллиот уехал в Африку. Он мечтал об этом путешествии, несколько лет его планировал. Слава богу, что время отпуска Джоди не совпало с этой поездкой, а то бы и она…

Сара уронила голову, уставилась в свою нетронутую чашку чая.

– А после исчезновения Эллиота Джоди общалась с Леоном? – спросила детектив Пирсон.

Сара кивнула:

– Несколько раз. Леону, чтобы понять, каким поганым отцом он был, понадобилось потерять сына. Моя сестра была доброй, она пыталась утешить его. Они так никогда и не нашли общего языка, но после заупокойной службы в память об Эллиоте она отправила Леону открытку. Даже напечатала и поместила в рамочку самое последнее фото Эллиота, снятое в Африке. Она отправила фотографию Леону и очень удивилась, получив от него письмо с благодарностями. Но после этого они не общались. Насколько мне известно, между ними несколько лет не было никакой связи.

До этого момента вопросы задавала детектив Пирсон, а Джейн слушала молча. Теперь она не сдержалась:

– А другие фотографии Эллиота в Африке у вашей сестры остались?

Сара посмотрела на нее недоуменным взглядом:

– Есть несколько. Он отправил их со своего сотового из Африки. Его камеру так и не нашли. Так что эти фото, снятые на телефон, – единственное свидетельство того путешествия.

– Вы их видели?

– Да. Типичные туристские фото. Снимки из самолета, достопримечательности Кейптауна. Ничего особенного. – Она грустно рассмеялась. – Эллиот был не ахти какой фотограф.

Детектив Пирсон, нахмурившись, посмотрела на Джейн:

– Вы не случайно спрашиваете про его африканские фотографии?

– Мы говорили с одним свидетелем, который был в доме Готта около половины третьего в воскресенье. Он слышал разговор Готта по телефону: тот говорил кому-то, что хочет иметь все африканские фотографии Эллиота. Судя по времени звонка, это был разговор с Джоди. – Джейн взглянула на Сару. – Зачем Леону могли понадобиться эти фотографии?

– Понятия не имею. Чувство вины?

– В связи с чем?

– В связи с тем, что он мог бы быть отцом получше. В связи с ошибками, которые он совершил. С людьми, которых обидел. Может быть, он наконец-то вспомнил о сыне, которого столько лет игнорировал.

Именно это сказал им и Джерри О’Брайен: Леон Готт в последнее время был одержим исчезновением сына. С возрастом приходят сожаления и мысли о том, что ты мог бы сделать, но у Леона не было ни малейшей возможности залечить разрыв с Эллиотом. Один в доме, не считая собаки и двух котов, неужели он вдруг понял, какой неадекватной заменой любви к сыну были эти зверюшки?

– Мне больше нечего вам сказать о Леоне Готте, – сказала Сара. – Видела я его всего один раз, на заупокойной службе по Эллиоту шесть лет назад. И с тех пор больше никогда.