Умереть в день рождения

Оливье пожал плечами.

— Матушка заставляет, — сказал он.

Даниэль расхохотался. Что за неожиданное признание!

— По какому поводу веселье? — поинтересовалась подоспевшая мадам Пребуа. — Оливье, я же говорила тебе не общаться с этим человеком.

Это была маленькая шустрая чернявая старушка. Она гордилась тем, что дала своему сыну хорошее образование, и теперь была одержима идеей найти ему достойную невесту. Мадам Пребуа считала себя очень умной и разбирающейся во всем на свете. Она заводила знакомства с учеными и философами, которые потом никак не могли от нее отделаться. Одно ее появление в салонах вызывало у всех ужас, и многие тут же начинали расходиться. Своей энергией и активностью, мадам Пребуа подавляла сына, которого умудрилась устроить на хорошую должность в Париже.

— Да, я его научу плохому, — хихикнул Гравье.

— Вас надо изолировать от общества! — воскликнула мадам Пребуа.

С этими словами она развернулась и зашагала по парковой дорожке, сынок поплелся за ней.

Софи спешила к своему жениху мсье Линдону. Это был молодой человек лет двадцати пяти, типичный продукт своего века, лишенный индивидуальности. Линдон был хорош собой, но в его глазах отсутствовала какая–либо мысль. Девушка радостно выбежала к нему навстречу. Она приготовила сюрприз для своего жениха и хотела его порадовать.

— Скоро мне будет восемнадцать, — начала она. — Я вступаю в наследство.

— Я женюсь на тебе не ради денег! — поспешил заверить ее Линдон.

— Знаю, иначе бы я не согласилась выйти за тебя. Но я кое–что приготовила для тебя, смотри!

Она достала кожаную папку, в которую был аккуратно вложен лист бумаги.

— Вот, прочти.

Молодой человек выполнил ее просьбу.

— Это же завещание! — воскликнул он. — Зачем!?

— Ты не рад? Пойми, я не могу завещать тебе все. Я хочу оставить половину моим родственникам, они тоже имеют право на наследство моей матушки.

— Я не об этом, дорогая. В твоем возрасте такие вещи не делаются, это дурная примета.

— Жак, как ты не понимаешь!? Я очень болезненная девушка, боюсь, что не доживу до нашей свадьбы. Мне бы хотелось…

— Не говори так! — перебил ее жених. — Прошу, не будем об этом.

— Хорошо, — согласилась Софи. — Ты прав, это не самая приятная тема для беседы.

Мадам Оже беседовала с мужем в гостиной. Это была довольно привлекательная женщина, которая тщательно следила за своей внешностью, так как любила быть в центре внимания. По возрасту она была старше Софи всего лишь на шесть лет. Мсье Оже было чуть больше пятидесяти. Несмотря на зрелый возраст, он так и не избавился от юношеской доверчивости и был склонен приписывать людям несуществующее благородство.

Темой беседы супружеской пары была предстоящая свадьба Софи.

— Я рад, что она выходит замуж за Линдона, — сказал мсье Оже.

— Надеюсь, он любит ее, — сказала его жена. — Многие молодые люди сейчас женятся по расчету.

— Нет, на этой девушке можно жениться только по любви. Она такая милая. Мне кажется, что все любят ее так же сильно, как я.

— В этом твоя беда, Луи. Ты думаешь, что все чувствуют то же, что ты.

— Ох, ты права, Каролин. Я до сих пор наивен.

— Кстати, зачем ты пригласил эту вульгарную куртизанку Ноэль?

— Дорогая, она сама приехала на день рождения Софи. Она ее родственница.

— Эта женщина явилась сюда с единственной целью поселиться здесь, окрутить тебя, а меня отравить!

— Господи, что за мысли, дорогая! — испугался мсье Оже. — Хорошо, после того как мы отпразднуем день рождения Софи, я уговорю ее уехать.

— Ладно… две недели мне придется терпеть унижения. А какой пример она подаст девушке!

С этими словами Каролин ушла, оставив мужа одного. Мсье Оже недолго оставался в одиночестве. Его окликнула мадмуазель Кремер, камеристка Софи, строгая девица, которой недавно минуло двадцать девять. Она была некрасива и слишком худа, постоянная напряженность придавала ее лицу неприятное выражение. Кремер никогда не выражала своих чувств и эмоций и держалась подчеркнуто холодно.

Именно благодаря своей внешности и манерам эта особа получила место в доме Оже. Раньше она была гувернанткой Софи. Когда девушка выросла, Кремер решила стать ее камеристкой. Хозяева не возражали, так как отыскать хорошую прислугу было всегда трудно.

— Мсье Оже, — начала девушка. — Вы в курсе, что ваша племянница написала завещание?

— Да, она мне его показывала. Я не одобрил этой затеи, но раз ей так угодно…

— Меня беспокоит ее здоровье, мсье. Она постоянно болеет.

Мсье Оже окинул ее суровым взглядом.

— Я бы попросил вас не каркать… Это все, что вы хотите мне сказать?

— Да, мсье.

— Будьте добры заняться своими делами!

Мадмуазель Кремер поклонилась и поспешно вышла, чтобы хозяин не заметил слезы у нее глазах.

— Почему все так несправедливо, — прошептала она.