Умереть в Италбаре

– Теперь ничего, – ответила она. – Но мы уже пришли. Время вернуться на катер. Мы уходим.

– О чем ты говоришь? Что произошло?

Джакара улыбнулась.

– Ничего, – повторила она. – Теперь ничего.

Однако, когда он смотрел на нее, то не мог отделаться от ощущения, что что-то изменилось. Это отняло у него несколько секунд, чтобы осознать свое впечатление. Первое, что его поразило, ее спокойствие, выраженное всем внешним видом. Ему пришло на ум, что он никогда еще не видел, чтобы черты лица Джакары были так приятно оживлены, и эта ее поза, манера держаться, которые являлись жесткими напряженными, полувоенными до этого момента. Ее голос тоже изменился. Вдобавок к мягкости, звучности, теперь он был наделен способностью повелевать, нежностью, цельностью и жизнерадостностью.

Еще в поисках правильного ответа, он сказал, просто:

– Я не понимаю.

– Конечно нет, – ответила она. – Но ты видишь, нет причин продолжать поиски. То что ты разыскивал – здесь. Человек, ван Химак, больше не может быть использован, теперь, ведь я нашла место получше. Мне нравится Джакара – ее тело, ее страсть – и я собираюсь остаться с ней. Вместе теперь, мы выполним все твои желания. И даже больше. Много больше. Ты будешь иметь твои болезни, твои смерти. Ты увидишь последнюю стадию лихорадки, жизнь, покой, который придет. Давай теперь вернемся к катеру и перенесемся в густонаселенное место. К тому времени, когда мы достигнем его, я буду готова. Ты будешь свидетелем спектакля, который удовлетворит даже такой искушенный ум, как твой. И это будет только начало…

– Джакара! У меня нет времени для шуток! Я…

– Я не шучу, – проговорила она мягко, приближаясь к нему и поднося свою руку к его лицу.

Она прошлась кончиками пальцев по его щеке, и выше, подведя их к виску. Его парализовало видение кровавой бани, что пронеслось через его мозг. Смерть, умирающие были повсюду. Симптомы лихорадки проносились перед ним, выступающие на телах без числа. Он видел целые планеты вращающиеся в тисках эпидемий, видел миры, окоченевшие и бесплодные, без признаков жизни, улицы, дома, здания, мертвые поля, заполненные трупами, тела, качающиеся на волнах в портах, перекрывшие сточные канавы и ручьи, раздутые, разлагающиеся. Все возраста и полы были разбросаны как после жатвы урагана-убийцы.

Он почувствовал себя дурно.

– Мой бог! – выдохнул он. – Кто ты?

– Ты видишь то, что искал, и все еще не узнаешь?

Он отшатнулся.

– Есть что-то неестественное здесь, – проговорил он. – Голубое божество, как сказал Сэндоу…

– Как ты удачлив, – произнесла она, – и я тоже. Ты значительнее чем те предыдущие мои помощники, и мы имеем общие цели…

– Как ты захватила личность Джакары?

– Твой слуга Шинд связался с ее мозгом, когда я заметила его. Она была предпочтительнее человека, которого я знала. Я вышла. Хорошо иметь этот пол снова.

«Шинд! Шинд!» – позвал он. – «Где ты? Что случилось?»

– Твоим слугам нездоровится, – проговорила она. – Но в них более нет нужды. Фактически, они должны остаться. Особенно человек Морвин. Идем! Мы должны вернуться на корабль.

Но слабо, очень слабо, как собака скребется в дверь, Шинд коснулся его мозга.

«…Прав… Сэндоу – был прав… Я видел разум – это выше моего понимания… Уничтожь ее…»

Еще дрожа, Малакар нащупал свою кобуру…

– Сожалею, – проговорила она, – Это могло быть чудесно. Но теперь я могу пойти и одна – и, боюсь, я должна.

…И он осознал, что уже слишком поздно, так как Джакара держала оружие в своей руке.

Клочья сознания вздымались на черной волне, падали, поднимались снова. Стремительней теперь, дальше ввысь. Потом вниз. Вверх…

Глаза Морвина упали на пистолет.

Еще перед тем, как он полностью осознал, что он такое, его рука нащупала и схватила оружие. Холодная согласованность ладони и покрытой резьбой металлической рукоятки обещала безопасность и комфорт.

В быстрой смене мгновений он увидел свой путь возврата к бытию, последовал ему, поднял голову.

«Шинд? Где ты?»

Но Шинд не отвечал, не подавал знака.

Повернувшись, он увидел лежащего ничком человека, где-то в двадцати шагах от себя. Человека в крови.

Он поднялся на ноги и пошел в том направлении.

Человек дышал. Его голова была повернута в сторону от Морвина, правая рука гротескно откинутая в сторону, подергивалась.

Морвин постоял над ним несколько мгновений, затем обошел, преклонил колени и заглянул в лицо. Глаза были широко открыты, но ни на чем не сосредоточены.

– Вы можете меня слышать? – спросил Морвин.

Человек резко выдохнул, вздрогнул. Свет появился в его глазах, и они задвигались, встретились с глазами Морвина. Его лицо было в оспинах, рытвинах, желтовато-бледное, все покрыто болячками.

– Я слышу вас, – ответил он мягко.

Морвин подвинул в ладони рукоятку пистолета.

– Вы Хейдель ван Химак? – спросил он его. – Вы человек, которого называют Х.?

– Я Хейдель ван Химак.

– Но вы Х..

Человек сразу не ответил. Он вздохнул, затем кашлянул. Морвин взглянул на его раны. Очевидно у него повреждены правое плечо и рука.

– Я… Я был болен, – в конце концов сказал ван Химак. Затем захихикал, издавая квакающие звуки. – …Теперь я чувствую себя превосходно.

– Вы хотите воды?