Читаем Умереть в Париже. Избранные произведения полностью

Дела, имеющие отношение к законодательству, находились в обязанности Куботы, окончившего за год до меня юридический факультет Императорского университета. Саката и Танабэ, также на год раньше окончившие сельскохозяйственный факультет по специальности "экономика сельского хозяйства", справляли обязанности, связанные с сельским хозяйством. Кубота стремился воспитать в себе качества отличного чиновника, а Саката и Танабэ уже в то время серьёзно изучали: первый — крестьян-собственников земли, второй — право частной собственности на землю (я слышал, что оба они ныне влиятельные авторитеты в своих областях). Я втайне мечтал заняться изучением сельскохозяйственных профсоюзов. Под нашим началом было несколько молодых помощников. Таким образом, царившая в нашей комнате атмосфера напоминала не столько присутственное место, сколько научную лабораторию. И сам начальник отдела Исигуро всячески поощрял наши самодеятельные изыскания.

Незадолго до того как я поступил на службу в арендный сектор, разработанный там законопроект об аренде был отвергнут на заседании министерства как слишком революционный. Было определено изучить меры для устранения арендных конфликтов и выйти в парламент с законом об урегулировании арендных отношений. Все были заняты подготовкой этого закона. Параллельно в планах стояло изучение таких проблем, как крестьяне-собственники, частная собственность на сельскохозяйственные угодья, сельскохозяйственные профсоюзы и проч. Вероятно, с этой целью посылали в Европу Кодайру, вернувшегося с огромным количеством справочной литературы.

Впоследствии потребовалось почти три года, чтобы закон об урегулировании арендных конфликтов был официально опубликован. Не знаю, как описать усердный труд сектора на протяжении этих трёх лет. Оглядываешься назад, и дух захватывает от произошедших перемен. Когда я пришёл в сектор, проект закона об урегулировании арендных конфликтов был уже в общих чертах готов. Но потребовались громадные усилия, чтобы довести его до представления в парламенте.

Это была эпоха расцвета политических партий, и, по всей видимости, давление партий на верхушку министерства было довольно значительным. Я слышал, что один влиятельный политик учинил строгий допрос начальнику департамента управления сельским хозяйством по поводу ревностного изучения проблемы аренды в нашем секторе, объявив его "рассадником социалистов". В ту эпоху слово "социализм" ещё внушало такой страх, что этот допрос представлял для начальника департамента несомненную угрозу. В таких условиях для того, чтобы подготовить законопроект к представлению в парламент, приходилось затрачивать много ненужных усилий.

Прежде всего была организована так называемая комиссия по арендным отношениям, но подбор состава её участников, по-видимому, потребовал больших хлопот (говорю "по-видимому", поскольку сам я непосредственно этим подбором не занимался). Комиссия была набрана из числа гражданских и состоящих на государственной службе юристов, специалистов по сельскому хозяйству, а также представителей верхней палаты и палаты представителей. Но, отбирая кандидатов из числа парламентариев, приходилось, помимо назначения представителей от каждой фракции, преимущественно имеющих отношение к аграрному сектору, учитывать вес каждого отдельного представителя внутри своей фракции. Более того, о каждом предполагаемом члене комиссии надо было подробнейше разузнать не только его послужной список и исповедуемые взгляды, это само собой разумеется, но даже его обыденные привычки, а у тех, кто был автором книг, прочесть всё ими написанное. Это требовало большого внимания и тщательности.

До начала работы комиссии мы были заняты по горло её подготовкой. Надо было подобрать справочные материалы для членов комиссии. Эти материалы содержали не только данные по Японии, но и обзоры положения дел в других странах, и, по правде сказать, их набралось довольно много. Главная тяжесть работы по их сбору легла на наш сектор, поэтому в нём воцарилась весьма оживлённая атмосфера. Это был своего рода первый в Японии научный институт по изучению проблем арендных отношений. Уже после того как несколько раз созывались совещания комиссии в малом и расширенном составе, был сочинён проект закона об урегулировании арендных конфликтов, при этом текст каждой статьи готовился в трёх-четырёх вариантах на усмотрение членов комиссии. Кроме того, надо было загодя предусмотреть, какие вопросы могут задать члены комиссии по тексту каждой статьи, и подготовить список возможных вопросов с соответствующими ответами. "Чтобы учесть все пожелания по каждой статье закона, — шутил наш начальник, стараясь нас приободрить, — надо действовать как при игре в го[63], где главное — захватить инициативу". Между прочим, тогдашний начальник департамента был известным игроком в го.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза