Умереть в Париже. Избранные произведения

На следующий день я благополучно вернулась в санаторий. Может быть, настанет время, когда я признаюсь ему, что сумела взять себя в руки и уехать из Парижа, так и не встретившись с ним, а он похвалит меня… Мне не хотелось пугать его, доставлять ему лишние хлопоты. Я ещё надеялась стать его Марико. Я убедилась в его любви и радовалась, что близок день, когда он завершит свои эксперименты и мы все втроём сможем вернуться в Японию. И я приехала из Парижа такая воодушевлённая, охваченная таким сильным желанием выздороветь во что бы то ни стало, что доктор Боннар, осмотрев меня, остался доволен. Конечно, я свела на нет его более чем двухнедельные усилия, но особенного ухудшения он не обнаружил…

С тех пор прошёл месяц. Я спешила в церковь, осторожно, чтобы не поскользнуться, ступая по снежной тропинке. У меня разрывалось сердце, когда я представляла себе, как ты всем говоришь "маман", ведь ты, наверное, просто бессознательно ищешь мать. Но я заставила себя отвлечься от этих мыслей и возблагодарила Бога за милость — ведь я могу хотя бы справить твой день рождения. Встретившись со священником, я попросила разрешения внести небольшую сумму на свечи. Ещё я попросила, чтобы тебя благословили, хотя не знаю, есть ли такой обычай у католиков. "Всё равно, — думала я, — пусть даже этот чужеземный священник и посмеётся про себя над глупой женщиной, ему должна передаться чистота и искренность моих чувств". Шестидесятилетний худощавый патер охотно принял деньги и стал расспрашивать меня. Тихо и неторопливо беседовал он со мной, глядя мне в лицо своими спокойными добрыми глазами, и я, осмелев, подробно отвечала на его вопросы. "Я сделаю для вас всё, что в моих силах", — пообещал он мне, и, покорённая теплотой, прозвучавшей в его голосе, я решила сразу же обратиться к нему с просьбой.

А попросила я его найти для меня преподавателя французского, с которым я могла бы заниматься два-три раза в неделю.

Похоже, что он ожидал услышать совсем другое и был немало разочарован, но, так или иначе, обещал подыскать подходящего человека…

Я и сама не понимаю, почему мне вдруг пришло в голову просить его найти учителя. Но мне казалось, что я должна начать заниматься чем-нибудь, а не сосредоточиваться на лечении. И ещё я хотела отметить этим твой первый день рождения.

Мне не хотелось сразу же возвращаться в санаторий. Спустившись в город, я купила цветы, чтобы поставить их перед твоими фотографиями. Каких только цветов не было в маленьком цветочном магазинчике, окружённом заснеженными вершинами! Их привезли из далёких южных стран, и я не знала их названий, но они внушали надежду — значит, где-то уже началась весна… Перед цветочной лавкой была маленькая почта. Я вошла туда и отправила тебе телеграмму: "Целую. Маман". Это было моё первое послание тебе.

От почтового отделения до санатория не так уж близко, да и идти надо в гору, поэтому, ещё немного спустившись, я наняла сани, и они повезли меня вверх по горной дороге. К саням были привязаны маленькие серебряные бубенчики, они звенели чисто и звонко. Прислушиваясь к их звону, я прижимала к груди южные цветы и повторяла про себя слова колыбельной, которую слышала в детстве. Ах, как бы мне хотелось спеть её тебе! Я чувствовала себя такой счастливой, но, увы, это было всего лишь мгновение! Стоило мне вернуться в санаторий, и я вспомнила, что больна, что должна выйти на балкон, лечь в шезлонг и принимать воздушные ванны. Я должна забыть о тебе, обо всём на свете, отрешиться от всех желаний и бороться с болезнью.

Однако до поздней ночи я всё ждала — не придёт ли ответная телеграмма? Я представляла себе, как, прочитав мою телеграмму, мадам Демольер станет рассказывать тебе о твоей маме, которая теперь так далеко, и, может быть, Миямура пожалеет меня и пошлёт мне ответ. Но отправить телеграмму можно было только из города, а Миямура наверняка вернулся из института уставшим… Скорее всего, сегодня мадемуазель Рено тоже осталась к ужину и они устроили для тебя весёлый праздник… Интересно, где мы будем праздновать твой день рождения в будущем году?

Я надеялась, что мне больше не придётся справлять его наедине с твоими фотографиями. И доктор Н., и доктор Боннар, оба уверяли, что одной зимы в горах вполне достаточно для меня, то есть уже этой весной, получив свидетельство о состоянии здоровья, я смогу наконец вернуться к тебе, гордая и счастливая. Говорят, весной, после того как растает снег, горы покрываются белыми нарциссами. Ах, скорей бы весна! Я так жду её, хотя ещё только конец января…