Умереть в раю

— Мне кажется, просто не хотят напрягаться, чего-то выдумывать, а вдруг их не так поймут. Захожу недавно в бар, спрашиваю пиво Будвайзер. Здоровенный детина за стойкой говорит: нету такого. Я спрашиваю: есть какое похожее по вкусу? Он тупит и снова повторяет: Будвайзера нет. Я начинаю называть марки пива, которые стоят перед ним и которые я никогда не пробовал, снова спрашиваю: а из этих какое ближе по вкусу. Он говорит, что не понимает, что значит «близко по вкусу». Опять повторяет: Будвайзера нет, есть — вот такие-то. Ну не дебил?!

— А ты давно в Америке? — поинтересовался Василий.

— Лет десять примерно… Как понял, что в Литве работы не ожидается, так и рванул. Сначала в Европу, а потом земляки сманили сюда. Обосновались в Гарлеме, а потом я себе ту невесту нашел на Манхеттене, из черных.

Гадюжный город этот Нью-Йорк, скажу я тебе. Одна красота там — баба с факелом! И та на острове — отдельно от всех стоит. Сколько там жил, так и не привык — всё что-то переделывают, дороги и тротуары перегораживают, таксисты хамят. Представляешь, они в такси берут деньги за багаж, за животных, за снег на улице… А еще и попрошайки — привезут тебя к месту назначения, вылупят морду в свое окошко и ноют: дай два доллара! Пока едут — молчат за своей перегородкой. Не напомнишь — кондиционер не включат. Экономят бензин!

В метро можно ездить только в пределах Манхэтена. Иначе по башке получишь и денег лишишься. Полицейские похожи на карликов пузатых. Будто их специально подбирают. Нигде я таких не видел. Посмотри в Чикаго — красавцы! Вон, видишь, стоят!

На перекрестке скопилось несколько полицейских машин и стражи порядка что-то обсуждали, жестикулируя.

— Да, — согласился Василий, глядя на высоких крепких парней в форме.

— В Нью-Йорке только набережные хороши и парки, — продолжал Тет, — вот этого у них не отнимешь! Вдоль всего Гудзона спортивные площадки, баскетбольные, волейбольные, теннисные корты, беговые и велосипедные дорожки, детские игровые городки. И все бесплатно! На детских площадках сидит врач и полицейский — смотрят за порядком. Детям там раздолье. Конечно, и ночные клубы есть с проститутками, но их надо поискать! Это дело не афишируют.

За разговорами они не заметили, как пролетели два часа, и на горизонте появились вышки с горками.

Даниил привстал на заднем сидении: вот оно, вот оно! Подъезжаем!

Обширная автостоянка была заполнена на треть. Делилась на квадраты бетонными столбами освещения, стоящими в двадцати метрах друг от друга. На каждом — порядковый номер для ориентации водителей.

— Сейчас полдень, — сказал Василий, выходя из машины и помогая выйти Даниле, — Ты во сколько нас заберешь, Тет?

— Пока побуду с вами. Встречу перенесли.

— Ну и отлично! — поддержал Василий. — Тоже отдохнешь.

Такого количества горок Василий никогда не видел. Аттракционы в Питере — жалкое подобие того, что было перед ним. На троих заплатили сто восемьдесят долларов. Теперь катайся без ограничения времени на всем подряд. Посещение аквапарка, несколько бассейнов, волна для серфинга, горки с клубками переплетающихся толстых труб, из которых со смехом и криками вылетали любители острых ощущений, плюхались в прозрачную воду.

Василий и Тет ходили за Данилой, словно заботливые наседки за цыплёнком. Волнуясь, провожали на очередной аттракцион. Завидев его летящее тело, пристегнутое ремнями к креслу, энергично махали руками, получая от собственного беспокойства не меньше адреналина, чем их малыш.

В аквапарк решили пойти все. Не зря же Василий купил плавки. Предварительно заглянули в местный магазин. Тет решил купить полотенца — думали, что будут пользоваться казенными, но таковых не оказалось. Данила остался у входа. Предвкушая дальнейшие развлечения, глазел по сторонам. Тет и Василий с покупками подошли на кассу.

— Венти, — сказал чернокожий юнец за кассой.

— Ну что за венти, что за венти, — неожиданно взорвался Тет, — ты что, английский не знаешь? Это «твенти», а не «венти»! Василий непроизвольно прыснул. Беззвучно. О, да! Уж кто-кто, а Тет — коренной американец! Ему ли не знать тонкости произношения в здешнем английском!

Видимо, Тет повторил то же самое по-английски, и парень за кассой сделал смущенное лицо. Потом, разведя руки в стороны, несколько раз произнёс: венти — твенти.

— Вот видишь, — обратился Тет к Василию, — они изуродовали английский язык до неузнаваемости. И так все слова! Сокращают безбожно, да еще некоторые гласные меняют. Такое ощущение, что им лень произносить их полностью. Зажирели!

Выходя, он взял сына за руку. Василий обернулся на продавца. Тот вздернул средний палец, адресуя неприличный жест уходящим клиентам.