Умереть вчера

Под Выбросом на открытом пространстве еще никто не выживал. По крайней мере, Рекс и Плакса о таких случаях никогда не слышали. В Зоне долголетие разительно отличается от внешнего мира. Люди, протянувшие здесь больше года и оставшиеся в живых, поистине считались старожилами. Почти никто не обращал внимания на возраст. Приобретенный опыт всегда являлся основой для всеобщего уважения. Чего-чего, а опыта друзьям не занимать, поэтому они, хорошо осведомленные и готовые к любой неприятности, решили было, что с ними все кончено.

Открывшийся перед напарниками черный створ тоннеля, уходящего куда-то в глубь поднимающейся возвышенности, словно зев огромного мифического колосса, заставил вздрогнуть от неожиданности. Вместе с этим пришла надежда на спасение. Какая-никакая защита – давала повод верить в благополучный исход. Забыв про возможные подстерегающие в глубине опасности, оба опрометью бросились внутрь. И вовремя. Выброс, достигнув точки кульминации, набрал мощь и разразился в полную силу, на которую был только способен.

Ментальное воздействие со всей свирепостью набросилось на разумы сталкеров, пытаясь расчленить мысли людей на мельчайшие кусочки, никоим образом не желающие собираться в единое целое. Частицы разума, словно переругавшись между собой, как соседи по тесной коммуналке, казалось, пытались разъехаться…

Пробежав по тоннелю около сотни метров, Рекс понял, что сил больше не осталось. Резко осел, заваливаясь набок, и упал. Сознание ушло куда-то вдаль, его медленные шаги еще некоторое время гулким эхом отдавались на стенках черепа. Свет фонарика померк, будто кто-то установил на него реостат и медленно, как в театре перед началом представления, гасил, подготавливая театрала-завсегдатая к началу таинства. ВСЕ, АНТРАКТ…

Жгучая боль в правой щеке вывела сталкера из беспамятства. Падая, он пропахал ею по грубой щебенке. С трудом разлепив тяжелые веки, Рекс еще какое-то время ничего не видел. Окончательно взбодриться помогло легкое (и какое приятное!) прикосновение к лицу мокрой тряпицы. Собравшись с силами, со стоном сел и начал осматриваться, сморщившись от неприятного щелчка в шейных позвонках. Удивившись, что боли не ощущает, повернул голову. Потрескивая, горел небольшой костерок. Сам он лежал на подстилке из ветвей и травы. Рядом сидел Плакса и смотрел на друга радостными, но запавшими от усталости глазами. Единственное, что напарник сумел произнести едва разлепляемыми губами:

– Живой…

Оказалось, что с момента Выброса прошло уже почти двое суток. Поначалу Плакса тоже упал, но быстро очухался, успев заметить боковым зрением двух притаившихся в глубине тоннеля снобов. Рекса передернуло, когда он представил, каких усилий стоил товарищу бой с мутантами «за место под солнцем». Более того, бросающиеся тяжелыми предметами карлики перед смертью умудрились сломать сталкеру ключицу. А тот, превозмогая боль, еще двое суток ухаживал за товарищем. Правильно говорят, что приятелей и знакомых бывает много, а вот настоящий и верный друг – только один. И Рекс был счастлив, что у него такой есть.

После этого Плакса спал почти сутки, а Рекс охранял его сон не менее тщательно. Успел даже выбить сунувшихся было в тоннель свинорылов. Когда подлечившегося и выспавшегося сталкера разбудило острое чувство голода, напарник уже накрывал на стол. Глядя на повеселевшего друга, решился и достал из сидора НЗ, который держал на всякий случай – флягу с коньяком. Друзья медленно смаковали напиток за нехитрым походным столом, Плакса вспомнил вдруг и продекламировал:

– Прошедший день приносит облегченье,
Горами с плеч спадает дел теченье.
И, выложив нехитрую закуску,
За стол садятся тесным кругом узким.

И разгорается короткое застолье,
И забывают временно о боли,
И тишину взрывают жарким спором
О том, что было или будет скоро.

Тост третий стоя пьют и умолкают,
И каждый об ушедших вспоминает,
О тех, кто в смертный час не падал духом,
Так пусть земля им будет – мягким пухом.

С иронией четвертый поднимают,
Ведь на войне, как на войне – все понимают.
И, улыбаясь, пьют из раза в раз,
Чтоб третий молча пили не за нас!

Напарники выпили четвертую, помолчали. На этом запасы спиртного исчерпались. Плакса подкинул в костер несколько хворостин, заготовленных Рексом. Огонь вспыхнул снова, ветки, потрескивая от жара, вскидывали к потолку тоннеля снопы искр. Мирная обстановка действовала успокаивающе, и только лежащие неподалеку туши свинорылов напоминали о суровой действительности.