Умягчение злых сердец

Она долго прижимала к уху телефон, тревожно вслушиваясь в длинные гудки. Потом глянула на Киру, помотав головой:

– Нет, не отвечает… Наверное, звонка не слышит, глуховата стала на одно ухо. И у Сережки не спросишь, он вчера телефон потерял. Говорит, выронил где-то, теперь новый покупать придется. Все деньги, деньги, вечно их не хватает.

– А Сережа – это ваш сын? Которому операцию делали?

– Да что вы с этой операцией, ей-богу! Когда это было, десять лет назад. Мы уж забыли давно, а вы все вспоминаете.

– Значит, мальчик хорошо себя чувствует?

– Да лучше некуда. Говорю же – забыли давно.

Татьяна неловко мотнула головой, будто отгоняла от себя неприятные Кирины вопросы. Взяла в руки остывшую чашку с кофе, брезгливо поднесла ко рту, но пить не стала, поставила обратно на стол.

– Хорошо, Татьяна, спасибо. У меня больше вопросов нет. Таю чуть позже накормите завтраком, пожалуйста, – поднимаясь из-за стола, проговорила Кира.

– Да уж я свое дело знаю, не беспокойтесь. Буду сюда ходить, пока новые хозяева не объявятся. Мне Филипп Сергеич за месяц вперед заплатил. Если дом не опечатают, конечно. Тая ведь здесь будет жить, правда?

– Ну, вряд ли она захочет здесь жить.

– Ой, да прям, – отвалившись на спинку стула, по-свойски хохотнула Татьяна, глянув на Киру свысока. – Чего ж она вдруг не захочет?.. Ненормальная, что ли? Вы бы, к примеру, не захотели?

Кира вздохнула, улыбнулась печально.

Повернулась, молча вышла из кухни, оставив Татьяну в недоумении.

Таи в спальне не было. И в ванной не было тоже. Кира слегка озадачилась, но потом увидела открытую дверь на балкон.

Девушка стояла, крепко ухватившись за парапет. Во всем ее маленьком теле чувствовалось напряжение и собранность.

– Татьяна пришла, сейчас тебе завтрак сделает, – произнесла ей в спину Кира.

Тая вздрогнула, обернулась испуганно. Глянула на Киру, будто не узнавая.

– Что? Я не расслышала, простите.

– Иди, говорю, завтракай. Там Татьяна пришла.

– А… Нет, я не буду. Не хочу.

– Ну кофе хоть выпей или чаю…

– Нет, нет. Я здесь постою. Я не хочу ничего.

– А скажи мне, Тая…

– Тихо! Тихо, пожалуйста! – повернувшись к ней и прижав палец к губам, умоляюще вскрикнула Тая и замерла, прислушиваясь.

Вокруг была тишина. Такая оглушительная, что было слышно, как шелестит в розовых кустах на газоне ветер. Кира помолчала немного, потом осторожно спросила:

– Что случилось, объясни?

– Нет, ничего… – разочарованно выдохнула девушка. – Мне просто показалось, извините. Вы что-то спросить хотели?

– Да. Мне нужен адрес сестры Рогова в Отрадном. И номер ее телефона.

– Тети Руфины? А зачем?

– Ну, хотя бы затем, чтобы сообщить ей о смерти брата. Ты ведь не звонила ей, так?

– Нет, не звонила… Как-то я… не смогла… Наверное, Клим позвонил.

– Я думаю, он вряд ли знает ее телефон.

– Да, я вам сейчас запишу. Можно мне бумагу и ручку?

И снова Тая замерла, вытянув шею и напряженно вслушиваясь в тишину. Потом рассеянно взяла из Кириных рук листок, прижала пальцами к широкому балконному парапету, начала писать, неловко согнувшись. И вдруг распрямилась, как струна, опять прислушиваясь.

Кира мысленно хлопнула себя по лбу – да что ж она сразу не догадалась! Девчонка же Тараса ждет!

И тут же ее окатило страхом – а вдруг Тарас не приедет? Вдруг Севка и Светка его не пустят, дома запрут, придумают что-нибудь? Хотя… Вряд ли это у них получится. Если парень смело средь бела дня сюда заявился, если в драку с Климом полез. Ладно, пусть ждет. Скорее всего, дождется.

Кира забрала из рук Таи листок с адресом, сунула в карман рубашки, произнесла деловито:

– Я пойду, Тая, у меня еще много дел. А ты будь дома, никуда не уходи.

– Нет, Кира Владимировна, я никуда не уйду.

– Да, вот еще что… Мое предложение остается в силе, ты можешь переехать ко мне в любое время.

– Спасибо… Но я пока здесь.

– Понятно. Если что – звони. Вот моя визитка, там все телефоны. До встречи!

– Да, Кира Владимировна. Спасибо вам!

Усевшись в машину рядом с водителем, Кира скомандовала:

– Сейчас на улицу Пролетарскую поедем, Саш. Дом пятьдесят пять. Знаешь, где это?

– А вы мне скажите, кто в этом доме живет, я по фамилии сразу определюсь. Я же местный, у меня на Пролетарской родня.

– Воскобойниковы там живут.

– А, понял. Это за водонапорной башней. Десять минут, и мы на месте, Кира Владимировна.

– Поехали…

Улица Пролетарская прилепилась к самой окраине города и вполне соответствовала своему названию. Домики на ней стояли неказистые, прятались в глубине палисадников, будто стеснялись показаться прохожему. Да и прохожих не было видно, лишь две собаки, пробегая мимо, облаяли машину с двух сторон.

– Здесь они живут, Воскобойниковы, – прокомментировал Саша, притормозив у палисадника, заросшего кустами смородины. – Дом у них пополам поделен, в одной половине старшая Воскобойникова живет, а в другой – младшая, Татьяна, которая сейчас у Рогова в доме. Я видел, как она туда заходила.

– Понятно, Саш. Я в курсе.

– Ага… А участок у них вроде общий. Вас проводить или одна пойдете?

– Одна, конечно. Собаки нет?

– Да нет вроде… Но вдруг… Мне не трудно, могу и проводить.

– Не надо, я сама.

– Но…