Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого мира. Сага о Кугеле. Риалто Великолепный]

— Кого ты имеешь в виду?

— Эйч-Монкура, конечно же! Сначала мы посоветуемся с ним.

Айделфонс подошел к столу, где поместил подобие лица Эйч-Монкура с двумя отверстиями вместо уха и рта.

— Эйч-Монкур! Айделфонс обращается к тебе! У меня есть важные новости! Ответь, слышишь ли ты меня?

— Айделфонс, я слышу тебя! Что за новости ты хочешь мне сообщить?

— Риалто Великолепный прибыл в Бумергарф! Он взбешен и полон решимости отстаивать свою невиновность. Он доказал, что конклав допустил несколько юридических неточностей, и требует тройного возмещения ущерба. В противном случае Риалто грозится обратиться к Вершителю.

— Это большая ошибка. Бездумный акт отчаяния, — сказал рот.

— Я говорил ему о том же, но он слишком упрям и не хочет ничего слушать.

Рот снова заговорил:

— Ты никак не можешь повлиять на него, Айделфонс?

— Он не уступит ни на йоту, а твердит только о статьях Монстрамента и возмещении убытков. Кроме того, Риалто абсолютно уверен, что некий злоумышленник намеренно…

Риалто прервал его:

— Говори короче, пожалуйста. Мне дорого время! Надо лишь собрать конклав, и тебе вовсе нет нужды описывать мое состояние в деталях.

Айделфонс раздраженно бросил на стол девятнадцать подобий лиц. Он наложил заклятье на рты, в знак того, что не принимает отговорок и вопросов, а затем, обращаясь сразу ко всем девятнадцати, приказал им немедленно явиться на конклав в Бумергарф.

Глава четвертая

Маги один за другим занимали места в Большом Зале. Последним прибыл Эйч-Монкур. Прежде чем сесть, он перекинулся парой слов с Херардом Вестником, с которым его связывали почти дружеские отношения.

Риалто, прислонившись к обитой деревянными панелями стене, мрачно наблюдал за прибытием бывших соратников по ассоциации. Никто, кроме Эйч-Монкура, отвесившего ему поклон, даже не посмотрел в сторону Риалто.

Айделфонс призвал собравшихся к порядку, затем многозначительно посмотрел на хранившего молчание Риалто. Наставник прокашлялся и заговорил:

— Я перейду прямо к делу. Риалто жалуется на несправедливое изъятие его собственности и требует ее возврата и наказания виновных. Если ему будет отказано в удовлетворении, он направит свое дело на рассмотрение Вершителя. Такова в общих чертах причина сегодняшнего собрания.

Гилгэд с побагровевшим от гнева лицом вскочил на ноги.

— Требования Риалто возмутительны! Как он смеет отрицать содеянное? Ведь он избил несчастного Буудиса, да еще привязал его в зарослях крапивы! Какое бессердечие! Я по-прежнему обвиняю его в этом преступлении и не намерен отзывать обвинения!

— Я не бил твое чудовище, — спокойно ответил Риалто.

— Ха! Легко сказать! А как ты докажешь свои слова?

— Очень просто. Во время инцидента мы с Айделфонсом гуляли по берегу Скаума.

Гилгэд недоуменно уставился на Наставника.

— Это правда?

Айделфонс сморщил кислую гримасу и ответил:

— Абсолютная правда.

— Тогда почему ты не сказал об этом раньше?

— Мне не хотелось запутывать и без того сложное дело.

— Странно… — с застывшим лицом Гилгэд занял свое место, но в тот же миг вскочил Зилифант.

— Но ты не сможешь отрицать, что уничтожил плазменными шарами мое драгоценное дерево и напустил на мои владения жуткое зловоние. Больше того, ходят слухи, что ты еще похвалялся своей точностью и приписывал источник зловония мне, Зилифанту!

— Я не делал ничего подобного, — возразил Риалто.

— Ба-а! Тут все ясно как божий день! У тебя нет доказательств обратного.

— В самом деле? Мун Философ и Пэргастин присутствовали в Фалу во время эксперимента. Они видели, как я создал четыре плазменных шара. Один попал в лесные заросли и не причинил никакого вреда. Мун стоял совсем рядом и не чувствовал никакого зловония. Мы наблюдали за всеми четырьмя шарами и видели, как они разлетелись на осколки и исчезли. Ни один не покинул пределов Фалу.

Зилифант неуверенно переводил взгляд с Муна на Пэргастина.

— Правдивы ли его доводы?

— Если быть кратким — да, — ответил Мун.

— Тогда почему же вы не информировали меня раньше?

— Поскольку Риалто признали виновным в других преступлениях, наше свидетельство казалось бессмысленным.

— Только не для меня, — вставил Риалто.

— Возможно.

— А кто рассказал тебе о моем хвастовстве и грязных намеках на твой запах?

Зилифант неуверенно посмотрел в сторону Эйч-Монкура.

— Боюсь, я не помню этого…

Риалто повернулся к Айделфонсу:

— В каких еще преступлениях меня обвиняют?

Хуртианкц отозвался на его вызов:

— Ты наложил заклинание на мою шляпу! Ты разослал всем оскорбительные для меня картинки!

— Я не делал ничего подобного.

— Тогда докажи!

— Ты и сам мог бы догадаться. Ведь ясно, что это было сделано тем же человеком, который избил симиода Гилгэда и уничтожил дерево Зилифанта. Я ни в чем не виноват.

Хуртианкц сделал кислую мину.

— Похоже, в твоих словах есть рациональное зерно. Что ж, я отзываю обвинение.

Риалто вышел вперед.

— А теперь: какие еще преступления я якобы совершил?

Никто не произнес ни слова.

— В таком случае, выдвигаю обратные обвинения. Я обвиняю членов ассоциации, каждого в отдельности и всех вместе, кроме себя самого, в нескольких тяжких преступлениях.