Умирающее общество и Анархія

Мы еще вернемся к этому, когда будем говорить о колонизаціи; теперь же ограничимся вопросом о патріотизмѣ правящих классов. Недавнія событія показали его во всем его безобразіи. Выдача военных тайн, касающихся вооруженія и національной защиты, с соучастіем служащих в военном министерствѣ, самыя наглыя мошенничества, пропажа цѣлых милліардов в ущерб карманам граждан и внѣшней безопасности страны – все это не только не преслѣдовалось, но, наоборот, всячески прикрывалось правительством с цѣлью затушить дѣло[6]. Крупные заводчики – по большей части депутаты, у которых во главѣ предпріятій стоят отставные офицеры, – оказываются поставщиками оружія, пушек, военных кораблей, пороха и других взрывчатых веществ для иностранных правительств и продают им всевозможныя новыя изобрѣтенія, нисколько не заботясь о том, не послужат ли они против их собственной страны и не будут ли они содействовать убійству тех из их соотечественников, которых они, как правители страны, пошлют сражаться. Наши желѣзныя дороги, наши арсеналы, продовольствіе нашей арміи – все это находится в руках международной шайки банкиров, как еврейских, так и христіанских. О буржуа! не говорите нам лучше о своем патріотизмѣ: если бы вы могли превратить вашу страну в акціи и продать их в розницу, вы тотчас бы сдѣлали это!

Как вы поступили в 71 году, во время франко-прусской войны, закончившейся для нас, как извѣстно, контрибуціей в пять милліардов? Кому как не одной буржуазіи выгодно было уплатить эту контрибуцію, чтобы продолжать безраздѣльно заниматься эксплуатаціей страны? А между тѣм, кто поплатился за это? Рабочіе, потому что для покрытія контрибуціи был сделан заем, гарантированный новыми налогами, а эти налоги платят в сущности одни рабочіе, так как только они работают и только их трудом создается богатство. Ловкость, с которою этот фокус был продѣлан, положительно достойна удивленія: буржуазіи нужно заплатить контрибуцію, чтобы устранить от господства пруссаков и получать всѣ налоги самой; для этого она вынуждена сдѣлать заем, но так как у обнищавших рабочих денег нѣт, то подписаться на заем может только буржуазія, которая таким образом сама дает себѣ взаймы нужную сумму. Но для уплаты этого займа – капитала и процентов – должны будут втеченіе цѣлых девяносто-девяти лѣт изнуряться на работѣ именно рабочіе, которые не получили из него ни одного гроша. Вот он буржуазный патріотизм во всем его великолѣпіи! И кто послѣ этого еще осмѣлится утверждать, что добродѣтель не всегда торжествует!

Глава XIII. Милитаризм.

Говоря о патріотизмѣ, нам нельзя не затронуть и страшной язвы современной военщины. Военное сословіе образовалось, как мы уже видѣли, очень рано, и очень рано утвердило свое господство над остальными членами класса или племени, в средѣ котораго установилось таким образом первое раздѣленіе на военных и не-военных: раньше всѣ без различія шли воевать, когда в этом представлялась надобность. Нѣсколько позже внутри самого военнаго сословія произошло второе раздѣленіе – на командующих войском и простых солдат.

Мы не знаем, насколько правильно проходило человѣчество различныя стадіи своей эволюціи, т. е. переходило ли оно постепенно от охотничьяго быта к пастушескому, а затѣм к земледѣльческому. Оно несомнѣнно начало с охоты, рыбной ловли и сбора диких растеній и плодов, но проходило ли оно затѣм двѣ послѣдующія стадіи с такою же послѣдовательностью, с какою ученик переходит из класса в класс, – это далеко недостовѣрно. Мы склонны скорѣе думать, что эти три способа добывать себѣ пропитаніе соединялись так или иначе, смотря по условіям данной мѣстности, и что какое-нибудь охотничье племя, напримѣр, вполнѣ могло продолжать жить главным образом охотой, не смотря на то, что ему был уже извѣстен способ воздѣлыванія какого-нибудь полезнаго растенія, и лишь впослѣдствіи перейти к скотоводству.

Как бы то ни было, но достовѣрно одно: военное сословіе при всѣх условіях сумѣло сохранить за собою преобладание. Даже тогда, когда ему приходилось дѣлить власть с другими, оно всегда оставляло за собою главную роль и при всѣх, смѣнявших друг друга правительствах, становилось их существеннѣйшей опорой.

Пока это сословіе оставалось замкнутой кастой, вербовавшей своих членов из своей собственной среды и ведшей войны на свой страх и риск, населеніе, хотя и страдало от его хищничества (так как военные не стѣснялись отбирать у крестьянина все, что вздумается), но раз эта дань была уплочена и раз только по сосѣдству не было никакого войска и никакого укрѣпленнаго замка, крестьянин мог быть сравнительно спокоен; во всяком случаѣ, он не должен был отдавать лучшіе годы своей жизни на усиленіе армій своих же собственных эксплуататоров.