Умирающий волшебник внутри меня

Я была так зла. Почему это опять со мной происходит? Почему я не могу быть как все? Да, теперь я чувствую себя особенной, но мне хочется нормальной жизни. Я хочу гулять с друзьями, сидеть в школе на интересных уроках, а на перемене с подругами шутить и смеяться. После школы я бы ходила в музыкальную или художественную школу. Или цирковую, было бы классно, если бы я была акробатом! Я бы летала! Или я бы смогла поступить в университет на интересную специальность: кинолог, зоолог, психолог, а может и лингвист, или что-то связанное с творчеством… Так много возможных вариантов! Я бы снова была заперта в стенах, но по своей воле. Сейчас, смотря в своё будущее, я не вижу ничего. Я удивляюсь, что вообще просыпаюсь по утрам. И я не рада тому, что вообще просыпаюсь. Почему я такая? Кто так решил за меня?

Я так хочу быть счастливой. Но я всё ещё во тьме. Я блуждаю по ней, не видя и слыша никого. Каждый мой шаг одновременно и непредсказуем, и бессмыслен. И мне так больно смотреть на себя. Мне так больно думать о том, что было раньше. Никакие слова и выражения мира не могут передать мою боль.

Они молча смотрели на меня. Я не видела их, но я чувствовала, как они смотрят, думая о чём-то своём. Я выжидала подходящий момент чтобы открыть глаза.

Я стала ворочаться в кровати, делая вид, что просыпаюсь.

– Мэри! – всхлипнула моя мама.

– Ма…– прошептала я.

– Да, дорогая, это я.

Я повернулась к ней, а она плакала.

– Ма…

Я протянула к ней руки, чтобы обнять её.

– Мэрилин, я так рада, что ты жива… – она крепко обнимала меня. Я чувствовала, как её сердце бьётся. Это моя мама. И я так люблю её. Я вслед за ней начала плакать. Когда она вытерла слёзы, то продолжила, – Я так скучала по тебе…

Я стала ждать, пока они обрадуют меня новостью о моём выздоровлении. Но они мне так ничего и не сказали. Но если я сейчас начну с вопроса о моём раке, они поймут, что я подслушала разговор.

После завтрака доктор Малис разрешил мне погулять. Мама помогла мне сесть на кресло-каталку и повезла меня на улицу. На территории больницы был дворик, куда мы и направлялись. Окна моей палаты не выходили на него, поэтому я увижу его впервые.

Как только мы вышли из корпуса, лучи солнца упали на меня. Свежий воздух, ветерок… Мне было так хорошо. Я закрыла глаз, чтобы ещё больше насладиться теплыми лучами солнца. Я раскинула руки настолько, насколько это было возможно и попросила маму повернуть меня лицом против ветра. Легкий летний ветерок… Как я скучала по тебе…

Раньше в детстве я думала о том, что я могу управлять стихией воздуха. Тогда у меня была подруга… Я не помню, как её звали, но мы с ней вместе считали себя волшебниками. Я попросила свою маму сделать мне волшебную палочку. Она мне её сделала, я всё детство играла с ней. Я считала, что ветер – это мой лучший друг. Я думала, что, когда умру – моя душа останется с ветром. Тогда я и стану могучей и свободной.

Я пыталась уловить ветер своей левой рукой. Я чувствовала его легкое прикосновение. Неужели он всё ещё мой друг?

– Мэрилин, куда ты хочешь?

Я осмотрела двор вокруг и увидела качели. Я указала маме на них.

– Мэрилин, я не знаю… Вдруг ты упадёшь.

Я попросила маму дать мне свою доску. Она достала её из своей сумки и дала мне.

«Не бойся, я не упаду. Я могу крепко держаться руками. Всё будет хорошо».

Мама долго не хотела пускать меня на качели, но потом всё-таки решилась. Она не смогла поднять меня, чтобы помочь мне сесть. К сожалению, во дворе кроме нас больше никого не было.

«Я попробую встать. Ты только держи меня. Я очень сильно хочу покачаться».

Мама подняла меня на ноги. Стоять мне было больно, но все же так невыносимо, как несколько дней до этого.

Я села на качели. Мама начала меня раскачивать.

– Спа…си…па….– едва прошептала я.

Я окинула взглядом маму своим правым глазам. Я увидела, как она улыбается.

Мне было так хорошо сейчас.

К сожалению, маме тоже нельзя оставаться здесь долго. Когда она уходила, я опять заплакала. Я следила за тем, как она уходит из окна. Я взяла свой дневник и начала записывать туда то, что со мной произошло сегодня. Я ещё описала разговор доктора Малиса и моей мамы, который я подслушала сегодня утром.

Я уже смирилась с тем, что со мной произошло. Это всё казалось мне злым фарсом или чьей-то выдумкой, но только не правдой.

Глава 10.

Возможно, они были правы. Они, те, кто говорили, что всё в этом мире не случайно. Это можно принять легко, пока вы не начинаете задумываться о том, что даже самая малозначимая мелочь в вашей жизни крупно на неё повлияла. А если повлияла и на вашу жизнь, то и на жизнь других. На любого человека, на любого из миллиардов людей. На каждого.

Возможно, неслучайно, что я оказалась в таком положении. Это кажется какой-то нелепостью. Всё это. Какой-то идиотской шуткой. Потому что такого в нормальном мире произойти не может.

Самое тяжелое из всей этой истории – это то, что я сама могу себе наврать. Это самая нелепая часть меня. Моя страсть к преувеличению, к бесконечному стремлению приукрасить, идеализировать, солгать.