Умирать не страшно

— Считай это первым уроком. С наступлением темноты грани между миром мертвых и миром снов истончаются, облегчая… контакт. Твои новые таланты, которые непременно проявятся, с наступлением ночи будут усиливаться.

— Хорошо. Так что мне нужно сделать?

— Для начала запри дверь в ванную и наложи заглушающее заклятье. Палочка с тобой?

— Да. Один момент.

Все это заняло меньше пары секунд, по истечении которых Морри заключил:

— Отлично. Как у тебя с трансфигурацией?

— Вроде неплохо.

— Тогда преврати зеркало с умывальником в одно напольное, и побольше, чтобы с твой рост было.

— Такое подойдет?

— Более чем. Хотя вид необычный. Что послужило образцом?

— Я немного видел таких больших зеркал. Первое, что вспомнил — зеркало Еиналеж, — смущенно ответил Гарри, вертя в руках палочку.

— Неплохо. Даже символично.

— Еще что-то нужно?

— Нет. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь догадался о том, что здесь происходило. Только пижамную куртку сними.

— Зачем?

— Я говорил, будет больно. Возможно, будет кровь. Но недолго, потом все пройдет бесследно. А вот одежда может прийти в негодность.

— Не лучше ли тогда всю снять?

— Нет. Ты можешь потерять сознание, и в каком виде тебя найдут?

— Уговорил.

Не давая волнению полностью завладеть собой, Гарри быстро расстегнул пуговицы и стянул верх пижамы, небрежно повесив ее на крючок для халата. Собственно, вид не очень привлекательный: кожа да кости. Он и раньше не отличался упитанностью, а после годовой комы — и подавно. Тестралы позавидуют.

Подумать только, как странно устроен человеческий мозг… В преддверии важных событий думает о какой-то ерунде. Наверное, если постоянно думать о важном, можно просто свихнуться.

Усмехнувшись этой мысли, Гарри посмотрел в зеркало. Морри был на месте и, кажется, тоже немного нервничал или не верил до конца в решимость Поттера. Вот они и выжидающе уставились друг на друга, пока Гарри снова не спросил:

— Что-нибудь еще нужно приготовить?

— Нет. Все есть, и все на месте. А теперь слушай меня внимательно.

— Да?

— Сейчас мы начнем ритуал. Я буду говорить заклинание, а ты повторять за мной слово в слово. Это важно. И повторяй мои движения. Если все получится, наши руки соприкоснуться сквозь зеркало. Главное не разорвать этого контакта. Я выйду из зеркала и войду в тебя через руку. Кстати, ты правша или левша?

— Правша.

— Хорошо. Тогда к зеркалу ты приложишь левую руку. Запомни.

— А ничего, что на мне уже чары брачных уз?

— Одно другому не мешает. Так вот, когда мы соприкоснемся руками, я фактически войду в тебя через нее. Это будет больно, но, повторю, не прерывай контакта. Ритуал продлится недолго. Пара минут, и мы воссоединимся.

— И я больше не буду видеть тебя в зеркале?

— Будешь, если захочешь. Мы также сможем видеться в твоих снах, и ты всегда, в любой момент, сможешь поговорить со мной.

— Это хорошо. Приступим?

— Да. Палочку можешь отложить. Она не понадобиться.

— Ладно, — так как умывальник и полка были трансфигурированы, Гарри просто заткнул палочку за пояс пижамных штанов.

— А теперь подойди поближе к зеркалу, на расстояние вытянутой руки. Даже чуть поближе. Хорошо. Прислони левую ладонь к его поверхности.

Гарри сделал, как его просили, и с той, другой стороны, Морри тоже коснулся зеркала, так что контуры их ладоней совпадали. Оба смотрели в глаза друг другу. Коротко кивнув, словно одобряя, Морри начал:

— Смерть часть жизни.

— Смерть часть жизни, — почти с той же интонацией повторил Гарри.

— Жизнь часть смерти.

— Жизнь часть смерти.

— И мы стоим на тонкой грани.

— И мы стоим на тонкой грани.

— Дабы части стали целым.

— Дабы части стали целым.

— Readunatio in vita et in morte .

— Readunatio in vita et in morte.

С последним словом гладкое стекло между ладонями исчезло, и рука оказалась в руке, пальцы переплелись с пальцами. Поначалу рука Морри ощущалась совсем как обычная, но потом стала терять упругость, словно обращаясь в густой-густой туман, и этот туман впился в ладонь, проникая под кожу, распространяясь по всему телу. Гарри вскрикнул, но контакта не разорвал, наблюдая, как под кожей будто змеи ползают, и их путь светиться темно-фиолетовым сиянием. Это было больно. Очень. Ощущение горящей изнутри кожи вместе с резью во всех внутренностях и почему-то на спине. Гарри от болевого шока дрожал всем телом, ноги подгибались, но хватка оставалась железной.

Боль, сравнимая разве что с Круциатусом, длилась, будто, целую вечность, но вот в голове раздался голос Морри:

— Все, можешь отпускать!

Гарри со стоном свалился ничком на пол, едва не пробив головой зеркало — от этого спасло только разрушившееся заклятье трансфигурации. Болело все, но больше всего рука и спина. Поттер посмотрел на руку. На ладони, мерцая все тем же фиолетовым цветом, бледнела странная пиктограмма с рунами. Если бы он смог увидеть себя со стороны, то убедился бы, что на спине точно такая же, только большего размера.

Боль стала утихать, и вконец обессиленный Гарри упал в обморок.

* * *