Умирать вечно

Старейшина поднялся из кресла, несколько раз обмерил просторный холл шагами, затем отвернулся к большому панорамному окну, заменяющему собою внешнюю стену пентхауса. С высоты небоскреба, ранее принадлежавшего компании с названием КатэкУголь, Старейшина окинул взглядом привычную картину хмурого Красноярска, разрушенного, покинутого людьми, покинутого жизнью. Когда-нибудь этот город будет восстановлен, по улицам и проспектам в феерическом свете витрин и рекламных вывесок вновь зашумят автомобили, по вымощенным брусчаткой тротуарам пойдут люди, в парках зазвучат веселые и беззаботные детские голоса. Когда-нибудь…

Все вернется на круги своя…

Посол де Круа смотрел на широкую спину Старейшины и не мог совладать со страхом. Конечно, ему многое приходилось видеть, подобных этому Сергею он уже встречал. Даже убивал я их самолично, бес бы их всех… О, дева Мария, если ОН узнает, что я пристрелил нескольких его легионеров еще там, во Франции, он меня убьет… Но он встречал только лишь ПОДОБНЫХ Старейшине, гораздо более слабых бойцов. Зато о главе клана, единственного ныне существующего клана был изрядно наслышан. И все те слухи заставляли волосы на спине и голове приходить в движение от страха. Вот ты и повидался с ним, с легендарным и ужасным… Посол заметил оружие Старейшины, едва тот вошел в апартаменты. Впрочем, Старейшина нисколько не скрывал его от глаз француза. Два пистолета, пристегнутые к ремню (похоже, «Беретты» в полицейском исполнении), Старейшина носил скорее по привычке, чем по нужде. Ведь основное, главное и чрезвычайно грозное его оружие покоилось в прочных черных ножнах (говорят, из человеческой кожи) на левом бедре.

Меч. Боевой меч, какой может принадлежать только ангелу.

Пауль де Круа впал в мелкую дрожь, едва лишь заметил, что Старейшина, стоящий так близко к оконному стеклу, не отражается в нем. Нисколько. Хотя должен бы… Ведь после Слияния вампиры обрели способность отражаться в зеркалах. Странно это, но… факт. Некоторые считают, что вампиры утратили часть своих сил, потому отражение вернулось к ним. Если так, то демон-Суховеев своих сил ничуть не растратил…

Старейшина продолжал смотреть на город. Он помнил картину, открывающуюся из окон пентхауса, до мелочей, и сейчас глаза его были направлены в пустоту. Или, как сказали бы иные авторы, в самого себя, в воспоминания, глубокие и не очень.

Воспоминаний у Старейшины было много. Ведь он прожил не одну даже жизнь, а несколько. Как Логан, он часто страдал раздвоением личности, ведь вмещал в своем теле две сущности, две судьбы.

Когда-то он был простым человеком, ничего не знавшим о тайном мире демонов и ангелом. Его звали Сергеем Суховеевым.

И когда-то он был архангелом, вкусившим крови генерала гарнизона Икстриллиума Люцифера. И его стали звать Познавшим Кровь.

Он был человеком, но стал вампиром. Он был ангелом, но стал демоном. И сейчас он, демон великой силы, падший ангел, глава единственного клана вампиров, вспоминал свое прошлое в очередной раз. И в очередной раз содрогался от найденных в катакомбах памяти картин.

Решение же об Источнике Познавший Кровь принял уже давно.

ГЛАВА 27

Он вспоминал туман, что накатывал с моря волнами подобно воде. Кое-где его подвижные белесые щупальца уже коснулись кромки берега и жадно лизали холодные камни, обточенные волнами за миллионы лет в почти идеальные диски. Туман нес в себе холод и влагу, запах соленой воды и водорослей. При желании можно было различить и другие запахи: дизельного топлива, разложения, рыбы. У человека, опасно стоявшего на крыше замка, не было желания разбираться в букете идущего с моря бриза. Кожаный его плащ слегка колыхался, хмурые глаза на бледном, будто высеченном из мрамора лице пристально всматривались в туман, но были такими же туманными. Руки в черных кожаных перчатках были скрещены на груди. Какое-то время человек продолжал стоять в такой же позе, совершенно равнодушный ко всему кроме темных вод океана и наползающего на берег тумана. Затем, когда туман стал обволакивать скалу и стоящий на ней замок, человек сел, упершись спиной в кирпичную дымоходную трубу. Лязгнула амуниция.

Если начал сталкиваться с туманом чаще обычного — впереди что-то нехорошее… Туман не может быть предвестником радости и счастья. Нет, он несет предупреждение о грядущих лишениях и горе, о слезах и несчастье, что поселится в сердце, навсегда пустит там корни и умрет лишь тогда, когда умрешь ты сам. Природа, заботясь о своих чадах, наградила их великим маркером приближающегося несчастья — туманом.