Умиротворение

— Ты была бы здесь одна или... черт, ты была бы с Хейнсом, — продолжил он, как будто я ничего не говорила.

Я поняла, что он свернул не в ту сторону.

— Джо, не надо, жизнь есть жизнь, малыш. Вот и все.

Его глаза встретились с моими.

— С ней никогда наша жизнь не была хорошей, она не изменится и не изменилась, но если бы он выжил, я не смог бы оставить ее, мой сын — единственное, что у меня было бы. Если бы не Никки, у меня никогда не было бы ничего более прекрасного.

Я поставила фотографию на тумбочку и села на него верхом, уложив Джо на спину.

— Да, конечно, — я прижалась лицом к его шеи, губами к его коже. — Я увидела бы тебя и сделала бы все, чтобы ты обратил на меня внимание. Поливала бы цветы в бикини и всякое такое. Мы не смогли бы бороться с влечением, и у нас был бы жаркий роман, — сказала я. — Это было бы отстойно, и я чувствовала бы себя дерьмово, но ты бы бросил ее ради меня, а я отплатила бы тебе тем, что подарила бы тебе сладость жизни.

Пока я говорила, мои губы путешествовали по его шеи и горлу, а его руки начали блуждать по моему телу.

— Ты полна дерьма, соседка. Я бы увидел, как ты поливаешь цветы в бикини, подошел бы к тебе, а ты бы стала ханжой и заморозила меня своим ледяным взглядом.

Я подняла голову и посмотрела на него сверху, его пальцы сомкнулись вокруг моей груди.

— Джо, ты трахал меня на капоте своей машины, даже когда я серьезно разозлилась на тебя, — напомнила я ему. — Я думаю, мы можем считать, что я не была бы ханжой.

Его большой палец скользнул по моему соску, мои губы приоткрылись, бедра дернулись. При этих словах его глаза потемнели и стали очень страстными, а уголки губ приподнялись.

— Да, — пробормотал он, — забыл что-то об этом.

Я моргнула и почувствовала, как напряглась.

— Ты забыл?!

Его губы изогнулись в широкой улыбке.

— Спасибо, что напомнила.

Хотя я знала, что он не забыл, а просто издевался надо мной, я все равно услышала свой сердитый возглас, начав вырываться из рук Джо, но Джо перекатился и оказался сверху, его голова опустилась мне на шею, а большой палец закружил по моему соску.

— У нас был бы роман, соседка, и нам, вероятно, пришлось бы делать это на GT не один раз, — заметил он, уткнувшись мне в шею.

— Мы должны это повторить, чтобы ты вспомнил, как мы делали это ранее, — огрызнулась я, но это было не так эффективно, как должно было быть, так как мое дыхание становилось прерывистым, ноги двигались, переплетясь с его ногами.

Я почувствовала его смешок у себя на коже, затем его губы переместились к моему подбородку.

— Вероятно, мы проделывали это и в машине.

— Ты бы запомнил это?

Он проигнорировал мой полу сердитый вопрос.

— И более творчески подошли бы к другим местам, где мы это делали.

— Джо…

— В твоем автомобиле.

— Джо…

— В твоем гараже.

— Джо…

— В моем пикапе.

— Джо!

Его губы прижались к моим, и я перестала дышать от того, что увидела в его глазах.

— Впрочем, ты права. Мы бы нашли друг друга.

Мое тело расслабилось под ним, и я прошептала:

— Джо.

Он поднял голову и медленно улыбнулся.

— Ты же понимаешь, соседка, что мы обсуждаем сейчас мою измену Бонни.

Меня поразило, что мы действительно именно это и обсуждали, и это было немного смешно, поэтому я хихикнула.

И сказала сквозь улыбку, проводя пальцами по его шраму по скуле к волосам.

— Я видела ее однажды, дорогой, она мне не очень понравилась, так что я не слишком бы расстроилась, если бы ты ей изменил.

Он опустил голову и поцеловал меня сквозь нежный смех.

Потом трахнул, но ничего нежного в этом не было.

Позже, когда я уже почти заснула, я вдруг поняла, что мы оба смеялись над Бонни, но, что более важно, Джо тоже смеялся.

И я заснула с мыслью, что, хотя смешно дурачились, если учесть то, что мы говорили, но скорее всего, если бы была такая ситуация, то она была бы именно такой.

И это было еще смешнее.

* * *

На следующее утро, когда Кейт и Кира носились по дому так, как будто никогда в жизни не собирались в школу, Кира, доводя себя до истерики, потому что это был ее первый день в средней школе, а Джо был спокоен, как всегда, готовя им овсянку, но его спокойствие никак не влияло на их возбуждение, я вынесла фотографию в рамке Джо с Никки и поставила ее на полки.

Кейт увидела, улыбнулась мне, но не сказала ни слова.

Кира не видела, потому что спорила с Джо.

— Но, Джо, я не могу есть овсянку. У меня в животе какое-то странное ощущение.

— Нервы, детка, ешь, — ответил Джо.

— Мне будет плохо, — ответила Кира.

— Нет, не будет, — сказал Джо.

Кира посмотрела на меня и закричала:

— Мам!

— Ешь овсянку, милая, — сказала я ей.

Она топнула ногой и раздраженно крикнула еще раз:

— Мам!

— Кирри, последний раз тебя рвало, когда ты училась во втором классе и болела гриппом. Последний раз ты угрожала, что тебя вырвет, два дня назад, — сказала я. — Тебе нужно поесть, а то ты разозлишься еще до второго урока. Ешь овсянку.

— Фу! — крикнула она и схватила ложку.

Кира съела овсянку, и у нас произошло еще семь драм, прежде чем она и Кейт забрались в «Фиесту» Кейт и поехали в школу, а Джо и я махали им на прощание (Ну, Джо стоял рядом со мной, пока я махала на прощание, он не махал).