Умиротворение (ЛП)

— Без проблем, уже стала забывать, как это бывает, — я посмотрела на Джека. — Звучит глупо, но, вспоминая, как тебя малыш дергает за волосы, отчего-то чувствую себя хорошо.

— Только женщина, ставшая настоящей матерью, может так ответить. Когда он дергает Джесси за волосы, она начинает беситься.

Я продолжала улыбаться, заметив, как изменилось ее лицо.

— Я хочу тебе кое-что быстро сказать, Вай, не хочу портить сегодняшний день. Но ты знаешь, что я пережила и знаю каково это, когда ужасный псих вмешивается в твою жизнь. Если тебе нужно поговорить или нужно что-нибудь от Колта или от меня, знай — мы всегда рядом. В любое время. Мы знаем, каково это бывает, нам не нравится, что ты живешь через улицу с девочками… одна. У Колта голова идет кругом, он предполагает, что этот парень может объявиться в любой момент, добраться до тебя, а Колта в этот момент может не оказаться рядом. Поэтому, если тебя вдруг что-то испугало или тебе просто нужна компания, чтобы поговорить, не думай ни о чем, просто позвони. Колт, по крайней мере, почувствует себя лучше, если ты так сделаешь. Он — человек действий, болтаться без дела и беспокоиться, его очень изматывает. Хорошо?

Я не знала, ощущать ли себя плохо, учитывая, что мои проблемы крутились у них в голове или почувствовать себя от этого лучше, мне повезло, я жила всего лишь через улицу от таких хороших людей.

Я решила почувствовать себя лучше.

— Спасибо, Феб, это мило с вашей стороны.

— Не говори, что это мило, дорогая, скажи мне, что позвонишь.

Я кивнула и притянула ее сына к своей груди, сжав в своих объятьях. Потом я опустила голову и поцеловала его в темноволосую, мягкую, пушистую макушку.

— Я позвоню, — пробормотала я, уткнувшись в макушку Джека.

— Хорошо, — тихо произнесла Феб, и я вздохнула, уткнувшись носом в детскую головку Джека, он заерзал, будучи не в восторге от моих крепких объятий, поэтому я вынуждена была отпустить его, взяв за ручки, позволив ему снова подпрыгивать на моих ногах, а Феб пробормотала:

— Сватает.

Я подняла глаза и увидела Киру, Хизер и Джо под открытым тентом. Кира протягивала Джо тарелку с моими кексами.

Вот черт.

— Она общительная, — заметила я Фебрари, наблюдая, как Кира указала пальцем на меня, потом на кексы, а затем закатила глаза, откинула голову назад, всем своим видом показывая, что за мамины кексы можно умереть.

Дерьмо!

Мои кексы, действительно, были хороши, даже я признавала это. Еще один рецепт, с которым я экспериментировала годами, бисквитное тесто с измельченным изысканным темным шоколадом и ванильной глазурью, которая была просто оргазмом. Настолько неповторимой и вкусной, что я сама давалась диву, что кексы остались, так как я съела большую часть из них, пока покрывала глазурью.

Но Кира расхваливала изысканность моих кексов, не потому что она была влюблена в Джо, нет.

Она хотела Джо для меня.

Черт побери!

Ее поведение с Джо одновременно меня раздражало и удивляло. Тима не так уж долго не было с нами, если уж на то пошло.

С другой стороны, наша жизнь в корне изменилась также, как изменилась я, не скрывая своей боли, когда убили Тима. Девочки тоже страдали, и мне не хотелось, чтобы они скрывали от других свою боль. Я не хотела, чтобы они прятали ее в себе, чтобы она пожирала их изнутри, как ни странно, я хотела, показать и вернуть нашу боль, страдания Тиму. Мне хотелось, чтобы мои дочери и все остальные знали, что я была вывернута буквально наизнанку от потери своего мужа. Я хотела, чтобы люди видели, знали, кто такой Тим, и что он значил для меня и для нас, что он был из тех людей, чья смерть способна причинить подобную, адскую боль. Потому что так оно и было.

Но моя дочь очень любила меня, свою мать; Кира хотела, чтобы я избавилась от этой боли и страданий.

Черт побери!

— Кира сумасшедшая, — заключила я Фебрари, переведя взгляд с дочери на Джо, который взял кекс и собирался в этот момент откусить огромный кусок.

— Кэл хороший парень, — ответила она, и я почувствовала, как все мое тело содрогнулось от выражения ее глаз, по которым я поняла, что она знает о нас — обо мне и Джо. Откуда она узнала, я не могла сказать. Но она точно знала.

— Я…

— Мы должны с тобой выпить как-нибудь, ты и я. Я все объясню и, возможно, когда все тебе расскажу, ты не будешь к нему так строга и дашь ему второй шанс.

Так строга? Второй шанс? О чем она говорит?

Во-первых, что значит так строга? Во-вторых, он сам не хотел второго шанса.

— Феб… — начала я.

— Фебрари! — Прокричал Колт. — Детка, у нас есть еще «Бад»?

— У меня такое чувство, будто я сегодня работаю, — пробормотала она и крикнула через весь двор: — Да, в холодильнике в гараже.