Умники

– Армараны живут в симбиозе с техникой. У меня заканчиваются силы. Воздушный удар был очень мощный, второго (Кх…) мы не выдержим.

– Ты говорил, что 150 грухов запросто выдержим.

– … А было сто восемьдесят…

Наступило тяжелое молчание.

– Внимание!!! – глухо сообщила система защиты корабля, – самолеты заходят на повторное бомбометание.

– Мальчики, – послышался дрожащий голос Маши, – Это все? Мы сейчас погибнем?

Неожиданно Гризов почувствовал в себе источник энергии огромной силы. Теперь он сам стал защитным полем корабля, которое начало мгновенно расширяться, выбрасывая горящие обломки вражеских самолетов в открытый космос, и остановилось только тогда, когда достигло в размерах четырех друмбов. Земля казалась оттуда маленькой голубой точкой.

Глава двадцать первая Дверь закрыта до весны

Не ищи меня мать, ушел ночь обнимать…

(Дмитрий Ревякин, «Калинов мост»)

Всю неделю друзья не вылезали из лесистых окрестностей Глубокого озера, что в самом центре Карельского перешейка, наслаждаясь рыбалкой. Рыба, как ни странно, в озере водилась. И не только мелкая.

Жили в палатке на берегу. Иногда выбирались на острова, таинственно маячившие на дальней стороне огромного озера, берега которого Гризов часто любил осматривать в армейский бинокль. В один из дней, во время незапланированного каботажного плавания на далекий мыс, друзья прокололи корягой лодку на мелководье. И теперь, промокнув до нитки, занимались ее починкой у разведенного на самом берегу костра.

Приклеив кусок голенища от сапога на место огромной дыры со рваными краями, Забубенный вдруг вспомнил забавное происшествие, что случилось с ними по дороге на озеро.

Ехать на рыбалку решили по старинке, то есть на электричке. После возвращения ОТТУДА вся техника надоела до боли в затылке. Электричка оставалась, как последнее средство доставки уставшего тела на отдых, так как от станции до озера было километров пятнадцать, которые предстояло пройти пешком. Идти же пешком прямо из города, не смотря на всю любовь к прогулкам, друзья не решились. Выбор был сделан.

Но электричка, она же не самолет, она ведь ходит по расписанию в любую погоду. Или не ходит вообще. Поэтому, не обнаружив на перроне Финляндского вокзала двух назначенных электричек, Антон и Григорий еле смогли втиснуться в третью, отходившую на четыре часа позже разработанного плана. Забаррикадировавшись рюкзаками со снаряжением, держа удочки на вытянутых вверх руках, друзья наслаждались жизнью. А когда, не выходивший из состояния глубокой задумчивости Забубенный, услышал обращение джентльмена в фуфайке к пробивавшейся в сторону дверей даме с авоськами «куда прешь, едрена-матрена!», он вновь ощутил себя на Родине.

С Гризовым творилось нечто похожее. Он и раньше замечал за собой, что, возвращаясь из заграничных поездок сроком более двух дней, терял ощущение Родины. Начинал уступать дорогу в трамвае и переходить улицу только на зеленый свет. В особо тяжелых случаях, когда поездки затягивались на неделю-две, Гризов вообще переставал ладить с координацией. Позабыв про чувство опасности, он переходил дорогу в любом месте, вообще не глядя на машины в полной уверенности, что они все равно остановятся. Не станет же водитель давить пешехода. Однако, в течение суток чувство Родины быстро возвращалось. Достаточно было одного визга тормозов, разогнавшейся до 100 км/час по тихой пешеходной улочке вишневой «девятки», чтобы понять, что за рулем не финн и не датчанин, а свой. Наш же водитель привык останавливаться только об то, что с места не сдвинешь. О столб или небольшой дом, например. Дело в том, что до экзамена на права, ему никто не показывал, где находится педаль тормоза. Поэтому водитель привык ездить вообще без него. Да и слово было обидное.

И только один раз, вернувшись после рождественской поездки в Берлин, Гризову вернул чувство родины пешеход. Дело в том, что Антон как раз сам пошел на курсы вождения и еще не знал точно назначение педалей в машине. Поэтому, случайно выехал на пешеходный переход, немного напугав пешеходов. Один из них, старичок пролетарского вида, подскочил к приоткрытому окну водительской дверцы и яростно спросил:

– А может тебе в морду плюнуть?

Антон вежливо отказался, но тот час ощутил так неосторожно забытое чувство.

Как известно, электрички ходят туда, куда они хотят. А не туда, куда надо пассажирам. Та, на которой добирались до озера друзья, свернула на пол дороге и пошла в Сестрорецк. Удивленный сменой маршрута Григорий стал смотреть по сторонам, словно хотел отыскать причину, но высмотрел слева по борту только нудистский пляж. Когда взгляду рыбака предстало множество одетых, можно сказать ни во что, женщин, он чуть не передумал ехать на рыбалку и попытался даже сойти с поезда. К счастью для общего дела, электричка шла транзитом мимо пляжа.

И вот сейчас, латая подбитую лодку, Григорий об этом вспомнил.