Умница для авантюриста (СИ)

— Информацию, Рени, — учтиво поклонился этот тип и поднялся. — Мне пора. Нужно утрясти некоторые дела, подготовиться к поездке. Пакуй вещи. Вечером у нас встреча с прошлым твоего детства. Думаю, мы наконец узнаем, куда держим путь и когда покидаем город. И да. Будь добра, подготовь горшок с землёй.

Я уставилась на мужчину, как на ожившую икону святого Витториуса. Невероятно трудно следить за полётом его гениальнейших мыслей.

— Зачем? Закопать останки Орландо? Или дона Педро? — вот кто меня за язык тянет? Хотела съязвить, называется.

Мистер Гесс прошёлся пятернёй по тёмным волосам и посмотрел на меня из-под ресниц. Глаза его мерцают чёрными насмешливыми звёздами.

— Неплохой вариант. Но нет. Бит. И если ты забыла о несчастном животном, то я не могу себе этого позволить. Он отправляется путешествовать вместе с нами. Мерцатели питаются исключительно мимеями — теми самыми бело-голубыми кустиками, что растут у входа в ваш дом.

Он ушёл вполне довольный собою. Улыбался и что-то насвистывал под нос. Как только не мурлыкал сыто. Потрясающе стрессоустойчивый экземпляр с железными нервами-канатами.

С другой стороны, это не его отца украли, и это не он пережил полные кошмара сутки. Я стояла и задумчиво смотрела ему вслед.

— Замечательный молодой человек! — жизнерадостно гаркнула под ухом миссис Фредкин.

Я вздрогнула. Недоумённо посмотрела на неё, не понимая, о чём она толкует. А потом до меня дошло. Это она Гесса считает «замечательным»? И его только что назвала «молодым человеком», вкладывая в два слова вполне читаемый подтекст?

Видимо, мир перевернулся, и Герда нуждается в бифокальных очках. Помощнее желательно, а то её железная хватка и умение подмечать мельчайшие недостатки дали сбой.

— Что в нём замечательного? — не удержавшись, спросила, чтобы стереть с лица домоправительницы блаженную улыбку с загадочными нотками «я кое-что знаю, ноне всем скажу». — Властный тип с замашками тирана.

— Женщинам иногда не вредит твёрдая рука, — возразила миссис Фредкин. — Твой отец, Рени, тоже не подарок, однако ты прощаешь ему некоторые слабости и вольности. И даже жёсткость прощаешь. Не говоря уж о том, что позволяешь ему помыкать собою. Чем он лучше Гесса Тидея? Только тем, что твой отец? Ты смотришь на недостатки сквозь пальцы, потому что любишь.

— Вот именно, — надавила я голосом, поймав наконец слабое место в её очень убедительной логике. — Отца я люблю, а мистер Тидэй меня раздражает. Нет, бесит. Доводит до белого каления.

— Что не мешает ему, бросив все дела отправиться с тобой в сомнительного рода путешествие, где, как я подозреваю, ждёт тебя куча всяких неприятностей, Эренифация Пайн. А памятуя о твоей способности влезать куда не надо, придётся ему не раз рисковать собой.

— Думаю, это не понадобится, — кажется, наша перепалка набирала не только обороты, но и громкость. Соседи безумно обрадуются сплетням. — Вы с честью справитесь со всеми трудностями, моя драгоценная Герда.

Домоправительница чопорно поджала губки, заиграла ямочками на пухлых щеках и доверительно поправила меня:

— Всего лишь позабочусь о вашей репутации и благопристойности в меру моих достаточно скромных сил.

Несмотря на округлые формы и кажущуюся мягкость, этой женщиной можно забивать гвозди. И наивен тот, кто думает иначе. Я решительно взяла её под локоток и завела в дом. Герда не сопротивлялась. Шла рядом, как гордый флагман, а переступив порог, тут же начала командовать.

Сложить вещи. Взять нужное в дорогу. Не забыть важные мелочи. Коротко, ясно, по существу. Моя бесценная домоправительница рубила слова, помогая себе резкими жестами, зорко следила, чтобы не нарушалась аккуратность. Успокоилась она только тогда, когда я почти падала с ног и готова была, как щенок, вывалить язык на плечо. Зато никто не смог бы придраться к правильности упаковки багажа.

— Теперь я могу и домой отправиться, заняться своими сборами в дорогу. Не расслабляйся, Рени! К вечеру приду послушать, что расскажет юный отпрыск дона.

Мне нравилась её манера разговаривать со мой то на «ты», то на «вы». Так она выражала своё отношение к происходящему, а я понимала, когда миссис Фредкин меня поддерживает или порицает.

Каким длинным может оказаться один-единственный день. Я не чувствовала ничего— только усталость. Когда в доме стало тихо, перестал звучать уверенно-бодрый голос Герды, на меня навалилось одиночество. Тихое, безмолвное, с печальными глазами.

Я смотрела ему в лицо и грустила. Я рассматривала его очертания сквозь пар, пока принимала ванную, и умирала от затаившейся по углам темноты. Я вылила его горькими слезами, когда лежала на кровати, скрутившись калачиком, и гнала прочь.

Мисс Эренифация Пайн, никогда не страдавшая от отсутствия общества и своего места в нём, вдруг остро захотела превратиться в обычную девушку, скромную и приличную, разговаривающую о женихах и модном цвете обоев в этом сезоне. Как жаль, но мне никогда не стать такой. Как жаль…

Глава 18. Сборы в дорогу и вспыхнувшие подозрения

Гесс