Умница и Сказочник

Потом я перескочила на мысли о Петьке и написала ему, что не зайду, потому что мы задержались за городом. Петька перезвонил, я поколебалась, но трубку сняла.

– Что делали? – спросил он весьма уныло.

– Гуляли. Оказывается, у нас такая красота за городом.

– Угу. Предки вернулись.

– Ты поэтому такой печальный?

– Вроде того. Сдуру рассказал им об Алине.

– О вашей неслучившейся любви?

– Она вообще-то случилась, – засопел Петька, я прикусила язык. Все-таки стоит пощадить чувства друга.

– И что они?

– Были в ужасе. Сказали, чтобы я выбросил из головы любые мысли на ее счет. Обозвали нехорошими словами.

– Тебя?

– Нет, меня за что? Ее. Заявили, что не такую партию они для меня представляли.

– Мировая топ-модель плохая партия? – хихикнула я, отвлекшись от мрачных мыслей. Есть в Петьке эта черта – он такой умилительный, что невозможно рядом с ним испытывать негативные эмоции. Хотя нет, возможно, когда он начинает занудничать.

– По их мнению, на ней негде ставить пробы. А мне нужна чистая неиспорченная девушка. Типа тебя.

Я аж слюной поперхнулась и закашлялась до слез в глазах. Нет, конечно, я знаю, что родители Петьки любят меня как родную, но становиться им родной настолько я точно не планировала.

– Надеюсь, ты объяснил им, что это неперспективно?

– Да им не нужны мои объяснения, мама побежала пить что-то для успокоения, а папа… Ну папу ты знаешь.

– Обещал выпороть? – снова хихикнула я. Тут даже Мазуров отвлекся от дороги и бросил на меня взгляд, вздернув бровь.

– Ага…

Отец Петьки военный, уже в годах, ушел в отставку, когда жена забеременела. До того момента активно таскались по стране, пытались заделать ребенка, не получалось. Врачи настоятельно рекомендовали беременеть под их наблюдением. Потому они и решили осесть. Удачно так в нашем городе. Точнее, переехали в него, когда Петьке было четыре, до этого жили в каком-то соседнем – неподалеку отсюда.

Удачно – потому что они с детства были мне почти родителями. Мы с Петькой как-то сразу сдружились, и соответственно проводили вместе много времени.

Вообще, удивительно, как он вырос таким вот наивным парнем, учитывая, что его отец военный и реально за промахи постоянно грозился выпороть. Наверное, в маму пошел, она такая милая, тихая интеллигентная женщина…

– Ну они могут успокоиться – Алина ведь уехала, – заметила я, пытаясь друга подбодрить, не очень-то удалось. Наверное, он предпочел бы, чтобы его выпороли, лишь бы Алина никуда от него не пропадала.

– Петь, ну не мог же ты прямо так сильно влюбиться, – заметила я дальше. – Все-таки по факту вы совсем друг друга не знаете.

– Как будто любят за то, что знают, – вздохнул Петька. – Ладно, Пчелка, завтра хоть загляни ко мне на работу, что ли. Поболтаем. Тут данные прислали, если тебя это еще интересует.

Я покосилась в сторону Демида, но он точно не мог слышать этих слов.

– Ладно, завтра зайду. Не грусти.

– Петька переживает глубокую личную травму по поводу того, что Селезнева его бросила? – хмыкнул Демид, когда я повесила трубку.

– Не смешно, между прочим. У него тонкая душевная организация.

– Ладно, как скажешь. Я в общем-то не претендую. Сколько вы с ним знакомы?

– Сколько себя помню.

– Хорошо. А сколько ты себя помнишь?

Я хмыкнула, но потом посерьезнела. Посмотрела на Демида в задумчивости. действительно, сколько? Детства почти не осталось в памяти, по крайней мере, стройного временного ряда. Оно всплывало хаотично картинками, которые содержали, скорее, эмоциональную составляющую, нежели что-то важное по меркам взрослого.

Я отчетливо помню, как в магазине потеряла бабушку в очереди. Как я испугалась, побежала сквозь толпу, приметив однотипный коричневый плащ, как схватилась за него, а это оказалась не бабушка. И я испугалась еще больше, и тут бабушка нашла меня сама, стояла через трех человек после той женщины.

Или как я перебегала дорогу в неположенном месте, и мне было одновременно страшно, и стыдно, и сердце грохотало в груди сильно.

А вот чтобы что-то такое более-менее осознанное…

– Не очень много, – пришлось мне признать. – Только лет с двенадцати, наверное.

– Переходный возраст, – кивнул Мазуров. – Частое явление, полная перестройка человека, мозг загоняет в подсознание то, что считает ненужным для новой жизни.

– Ну с Петькой мы общаемся с того момента, как они поселились напротив.

– Это было после исчезновения твоей матери?

– Наверное. Бабуля говорила, мне было три.