Умница, красавица

– Нет, – подумав, ответила Соня, – а у тебя?

– У меня мама умерла. Странно, правда? Когда кто-нибудь умирает, кого ты знаешь.

– Ты любишь снег? Я люблю… – ловя снежинку ртом, сказала Соня.

Девочка жила с бабушкой. Бабушка была очень старенькая. Бабушка не умрет, пока девочка не вырастет, чтобы ее не отдали в детский дом.

– А под поезд ты зачем? – спросила Соня. – Мороженое хочешь?

– Под поезд из-за любви, – важно сказала девочка, – мороженое хочу.

…Из-за любви, конечно же девочка хотела броситься под поезд из-за любви. Ее история была как все истории девочек, наивная по содержанию и трагическая по силе чувств… Выраженная в словах, она сводилась к простому – «я его люблю, а он меня нет».

– Как вы думаете, может, он меня еще полюбит? Я очень горюю… – И девочка покосилась на Соню хитроватым глазом.

Соня взглянула на девочку с сомнением:

– Кто-нибудь тебя непременно полюбит… Скажи, ты правда хотела броситься под поезд?..

– Ну… не совсем, – призналась девочка, – знаете, во мне кое-что есть… как я ни горюю, во мне что-то такое всегда остается, что я не пропаду ни при каких бедах. Я просто проверяла, как я его люблю. Смогу я броситься под поезд, как Анна Каренина, или нет. Я как раз поняла, что смогу, и вы меня схватили…

– Не проверяй больше, зачем?.. Главное в любви знаешь что? Не знаешь? А я знаю. Что жизнь больше любви. Вот же снег, мороженое… – Соня повела рукой вокруг.

Теперь уже девочка посмотрела на Соню с сомнением, недоверчиво протянула:

– Не-ет, не ду-умаю…

И они пошли дальше молча. Девочка думала: «Любовь – самое главное в жизни, единственное, ради чего стоит жить…» Поймала ртом снежинку, лизнула мороженое.

А Соня думала: у девочки есть такая сила внутри, что она не пропадет ни при каких бедах, а у нее самой есть ли?..

– Я тебя провожу, – сказала Соня, – где ты живешь? Девочка жила с Соней в одном доме, в сорокаметровой

комнате с огромным балконом с витыми перилами, которая ежедневно раздражала Алексея Юрьевича тем, что принадлежала не ему. С той самой старорежимной трехсотлетней ба-булькой, ровесницей Санкт-Петербурга, которая хотела умереть от голода на глазах Алексея Юрьевича. Так она ему сказала: «Ни за что не уеду отсюда, лучше умру от голода вместе с внучкой». На самом деле бабулька была не бабулька, а питерская барышня-гимназистка, и дочь ее была переводчица, в пятьдесят лет родившая девочку от своего старого друга-профессора. Так что родители девочки были не алкоголики, как думал Головин. И хотя профессор, отец девочки, изредка выпивал в своей компании, в целом картина оказалась не вполне такой, как представлялось Головину, несмотря на его аналитический ум. Ну, а телевизора у бабушки с внучкой действительно не было.

А если бы Головину удалось сломить старорежимную бабушку и зал с огромным балконом уже принадлежал бы ему? Тогда совсем иная сложилась бы картинка?.. Девочка с Соней, два солдатика любви, которые сегодня спасли друг друга, не встретились бы на станции «Площадь Восстания»?.. И девочка ступила бы в черноту туннеля? И Соня?..

– Вот мой дом, – сказала девочка, – а вы где живете? Дом их, напротив Таврического сада, был угловой. Соня

Головина жила на Таврической с парадного входа, а девочка на Тверской, вход со двора…

ЭПИЛОГ

Он старательно делал вид, что ребенок – не его. Что крошечная, с нежным кудрявым облаком волос и хитрыми глазками девочка в песочнице сама по себе, а он сам по себе. Закрывался газетой, а из-под газеты незаметно подглядывал и смеялся.

Девочка не просто шалила, она хулиганила по заранее обдуманному плану. Сосредоточенно обошла песочницу, собрала все формочки, свои и чужие, сколько смогла унести. Затем отправилась по второму кругу, собрала оставшиеся игрушки. Девочка упоенно толкалась, хитрила, менялась, трясла кудряшками, нахально требовала «дай!» и вскоре завладела всем, что хотела. Довольно оглядела поле боя, уселась на свои трофеи.

Князев поглубже спрятался за газету.

Оставшиеся без игрушек дети наконец-то сообразили, закричали, побежали жаловаться. Когда со всех сторон раздался возмущенный женский хор: «Чья это хулиганка? Заберите свою хулиганку!» – Князев встал, сложил газету и строго сказал хитрым кудряшкам:

– Как тебе не стыдно, ты же девочка…

– А пусть я буду мальчик? – предложила девочка. – Давай на бульваре в футбол играть?

Когда Соня смотрела на Князева, она всегда думала – счастье, и когда девочка прижималась светлой кудрявой головкой к его колену, тоже думала – счастье…