Умница

Никогда она не чувствовала себя такой одинокой. К кому ей было обратиться? Хотелось посоветоваться с Игнатием Савельевичем, но чем он мог ей помочь? Он и так уже сделал для нее что мог. И какое право она имела взваливать на старого, больного человека свои заботы? Подруги, с которыми она изредка виделась, в таком деле были совершенно бесполезны. Нина вспомнила Игоря, но он уже давно исчез из ее жизни. Да и был ли он вообще когда-либо частью ее жизни? Нине хотелось, чтобы имелся кто-то сильный и умный, к которому она могла бы прижаться и выплакать все свои беды. А он бы утешил ее и все за нее решил. Но такого человека у нее не было. У нее вообще никого не было, она была одна в целом мире, и неприкаянность, как стужа, пробирала ее до костей.

Приехав в больницу, Нина встретила там Лидию Григорьевну. Отец спал, а Лидия Григорьевна занималась тем, что вышивала его инициалы на кармане новой шелковой пижамы.

– Нина, что с тобой? Ты ужасно выглядишь. Ты здорова? – забеспокоилась она при виде бледного Нининого лица.

– Ничего, Лидия Григорьевна. Просто плохо спала. Мне нужно с вами поговорить, – проговорила Нина шепотом, чтобы не разбудить отца.

Лидия Григорьевна кивнула понимающе, отложила пижаму и прошептала:

– Пойдем вниз. Я как раз хотела выпить кофе.

Они спустились в буфет на втором этаже и, взяв по чашке дрянного кофе, сели за столик, покрытый несвежей скатертью.

Лидия Григорьевна помешивала кофе ложечкой, ожидая, что скажет Нина.

– Лидия Григорьевна, нужно что-то делать, – сказала Нина. – Я говорю о компании.

– Компания! Будь она проклята! – вскинув глаза, воскликнула Лидия Григорьевна. Нина явно коснулась того, что и для той было больным местом. – От этой компании одни несчастья. Как бы мы хорошо жили без нее!

Лидия Григорьевна в сердцах бросила ложку. Нина впервые видела ее в таком возбуждении.

– Нина, ты же не думаешь, что я вышла за твоего отца из-за денег? Не нужны мне никакие деньги. Я жила на гроши, меня бедностью не испугаешь.

– Лидия Григорьевна, успокойтесь, – сказала Нина и, повинуясь внезапному импульсу, погладила ее руку.

Когда та немного успокоилась, Нина сказала главное:

– Лидия Григорьевна, я считаю, что нужно продать компанию, но не знаю, как убедить папу.

– Кому продать? – спросила Лидия Григорьевна.

Оказывается, она ничего не знала о предложении «Градстройинвеста».

Нина в нескольких словах посвятила ее в суть дела.

– Так все из-за этого?! – воскликнула Лидия Григорьевна. – Весь это ужас – из-за этого? Ах, Женя! Хорош, ничего мне не сказал…

Она качала головой, обхватив виски ладонями.

– Если бы он только мне рассказал, я бы смогла его уговорить.

Нина в этом сомневалась, но ей было приятно видеть, что другая человеческая душа так же, как она, переживает за отца.

– Но сейчас с ним эту тему, конечно, поднимать нельзя, – заявила Лидия Григорьевна. – Ты со мной согласна, Нина?

– Согласна, – произнесла Нина механически. У нее все еще болела голова и каждое слово давалось с трудом.

– Подождем. Потом как-нибудь все решится. Сейчас главное – окружить его заботой, вниманием. Верно?

«Верно, если не считать того, что он потеряет компанию и не выручит ни копейки», – подумала Нина. Вслух она сказала:

– Лидия Григорьевна, папе сейчас нужно написать доверенность на Николая Николаевича, чтобы он мог вести текущие операции.

– Доверенность? – Лидия Григорьевна задумалась. – А Николай Николаевич не может по доверенности продать компанию?

– Нет, для этого нужна генеральная доверенность, ее папа никому даст, я уверена. А я говорю о простой доверенности на текущие операции. Он может написать ее на Николая Николаевича или на вас, это все равно. Кому-то нужно ведомости подписывать.

– Я поговорю с ним, – обещала Лидия Григорьевна. – Хотя, по мне, так пусть она сгорит, эта компания.

В следующие несколько дней Нина не могла выбраться в больницу – зашивалась со сдачей отчета в банке. Ей очень хотелось, чтобы это был ее последний отчет здесь, хотя другой работы она так и не подыскала.

На четвертый день ей позвонила Лидия Григорьевна – попросила приехать к отцу. Нина перепугалась:

– Что-нибудь случилось?

Лидия Григорьевна успокоила:

– Ничего, ничего, бог с тобой. Просто нужно твое присутствие. Завтра в одиннадцать ты сможешь?

Когда Нина приехала, Лидия Григорьевна перехватила ее в вестибюле.

– Нина, ты только не удивляйся. И соглашайся, хорошо?

– На что соглашаться?

– Сейчас узнаешь. Ты извини за эти секреты, но папа хотел сам тебе сказать, а по телефону говорить ему пока трудно.

Они вошли в палату. Там, кроме отца и его шунтированного соседа, находился еще один человек – в костюме, с портфелем, он сидел в углу, очевидно, ожидая их.

– Вот, Нина, познакомься, это нотариус… – Лидия Григорьевна представила их друг другу.

Нотариус предложил всем сесть, достал бумаги и официальным тоном объявил:

– Уважаемая Нина Евгеньевна, присутствующий здесь Евгений Борисович Кисель изъявил желание оформить на ваше имя доверенность на управление компанией.

– На меня? Почему на меня? Я думала – на Николая Николаевича…