Умные парни (сборник)

Одна из самых ценных для меня семейных реликвий – книга деда «Моя жизнь в науке» с дарственной надписью мне, студенту биофака: «Дорогому внуку на добрую память. Я с большим удовлетворением признаю, что ты нашел верный путь для работы в глубоко интересующей тебя области науки, – а это является главным фактором того, что именуется человеческим счастьем!». В дарственной надписи в другой книге, которую дед подарил моему отцу-школьнику, есть слова: «Я очень хочу, чтобы, став взрослым, ты усвоил то, чем проникнута каждая страница этой книги: любовь к труду, уважение к научному творчеству и, самое главное, – громадное желание помочь человечеству в недугах». Всю жизнь мысленно я постоянно возвращаюсь к урокам деда…

Вопрос: Такие напутствия в наше время вряд ли услышишь… Сын Хрущева Сергей Никитич рассказывал мне, что из всех биологов его отец, желавший по молоку и мясу перегнать Америку, уважал лишь Лысенко, который ныне видится зловещей фигурой, и Скрябина. Как они ладили? И почему ваш дед не вступил в партию?

Ответ: Однажды Лысенко после разгрома генетики предложил деду устроить дискуссию о том, как уживается паразит с хозяином в социальных условиях на примере живых организмов. Дед моментально ответил, что ничего не понимает в паразитологии, потому что занимается гельминтологией. Хрущев стал уважать деда, когда за границей узнал, что Скрябина считают великим ученым. По настоянию Хрущева дед выступил на Пленуме ЦК, где сказал свою знаменитую фразу: «Если институт состоит из стариков – это трагедия. Если только из молодежи – это комедия». Однажды Хрущев позвонил нам домой, и бабушка сердито сказала: «Константин Иванович сейчас обедает, но я попробую его позвать». Было ясно, что Хрущев уговаривает деда подать заявление в партию. Дед, я это слышал своими ушами, ответил: «Мне 90 лет, и, если я вступлю в партию, все решат, что старик спятил. Никита Сергеевич, я не хочу дискредитировать партию».

Должен сказать, что эволюция научных интересов нашей семьи повторяет эволюцию биологической науки. Классическая зоология – у деда, классическая микробиология – у отца и молекулярная биология, генная инженерия – у меня.

Вопрос: На последнем Общем собрании Академии наук вы сделали доклад, из которого следует, что в ближайшие годы человечество ожидает гуманитарная революция, которая решительно изменит качество жизни и увеличит ее продолжительность. Не побывали ли вы сами у последнего предела, поскольку интерес к этой теме нередко идет от личного опыта?

Ответ: В 40 лет лучшими врачами, в том числе английскими, мне был поставлен смертельный диагноз. При росте 189 см я весил 55 кг. Мне предложили возглавить лабораторию, но я не знал, могу ли согласиться, ведь отпущено всего несколько месяцев. Смотрел на своего учителя академика Баева и думал: «Ему 84 года, он на Соловках сидел, но я раньше уйду». Гениально вел себя отец, он отчитывал меня: «Ты умирать собрался? У тебя много дел, ты обещал их сделать». Диагноз подтверждался несколько раз, но вдруг оказалось, что врачи ошиблись. То состояние, в котором я побывал, переворачивает мировоззрение. Огромное число вещей, которые раньше казались ценными, теряют всякое значение. Совсем иначе начинаешь относиться к друзьям, к работе, к детям. Теперь я понимаю, что я абсолютно счастливый человек и никаких карьерных приобретений мне не надо. Кафедра, институт, жена, сын, маленькая дочка, наука – это счастье.

После болезни я приобрел новое качество – научился говорить «нет». Один из самых больших недостатков нашей науки и всего общества – неумение отказывать. В итоге из года в год деньги, отпущенные бюджетом на науку, размазываются тонким слоем по всем учреждениям, потому что жалко обидеть даже тех, у кого перспектив никаких. Денег бывало много, но результата нет. Но теперь я вижу, что в области нанотехнологий выстраивается иная жесткая схема. Думаю, в нанотехнологиях мы будем иметь очень достойные результаты уже в ближайшее время.

Вопрос: Несмотря на идиллическую картину, вы являетесь едва ли не единственным в России ученым, кому приходилось нанимать охрану. Вы так настойчиво отстаиваете генетически модифицированные организмы и продукты, что вам реально угрожали, били стекла, распространяли в Интернете ваши адреса. Среди противников ГМО влиятельные лица, а деньги замешаны колоссальные. Вы влезли в большую политику.