Умные парни (сборник)

Ответ: На цитировании классиков и критике оппонентов. Про рыночную экономику они могли только петь, а строить не умели. Когда стали появляться программы построения счастливого капитализма за триста и пятьсот дней, серьезные ученые говорили: это блеф, за такое время можно только ошибок наделать. Что и произошло. Во главе некомпетентной армады стоял Гайдар, про которого авторитетные экономисты говорили: опыта нет, но самоуверенности – море. Нет, это не наука привела нас к беде. Это жизнь так распорядилась. Потому что это была жизнь, оторванная от всего мира.

Вопрос: Но вы сами, пребывая на высоких постах, не пытались поговорить с руководством?

Ответ: Я около пятнадцати лет возглавлял в Академии наук группу ведущих экспертов, которая к каждой пятилетке готовила план научно-технического развития страны. Однажды больше часа докладывал этот план Горбачеву и Рыжкову. Они показались мне толковыми людьми. В начале перестройки все шло хорошо, и я не задал им ни одного вопроса. А через пару лет уже обязательно бы спросил: почему партаппарат отошел в сторону, почему партия самоустранилась от решения проблем?

Вопрос: Да просто все устали от этой партии, в том числе она сама устала. Кстати, вам, ученому, создавшему теоремы, на которые ссылается весь мир, не скучно было семь лет заседать в качестве спикера Верховного Совета?

Ответ: Сначала было даже любопытно – что и как там происходит? Потом я понял: дело простое. Выступающих подбирал ЦК, проекты речей согласовывали – не для контроля, как говорили, но чтобы не было параллелизма. Это, наверное, было самое легкое дело в моей жизни. Хотя и самое видное. Ирония судьбы.

Вопрос: Вы считаетесь патриархом криптографии, по вашим расчетам созданы первые недешифрируемые радиотелефонные системы. За это вы получили две Сталинские премии. Правда ли, что ваша лаборатория описана Солженицыным в романе «В круге первом»?

Ответ: Лаборатория моя, но я не хотел работать в системе НКВД, ушел в МЭИ. Министр госбезопасности Абакумов вызвал меня, потребовал, чтобы я возглавил лабораторию. Ректор МЭИ и жена Маленкова Голубцова сумели защитить меня. Но Солженицын не слишком правильно описал атмосферу в лаборатории. «Вольным» приходилось работать больше, чем заключенным, и кормили их много хуже. Усложняла работу и обстановка излишней секретности.

Вопрос: Владимир Александрович, вы прожили чрезвычайно богатую, многогранную жизнь. Что приносило вам наибольшее удовлетворение?

Ответ: Безусловно, занятия наукой. Кстати, разработанную в 1930-х годах теорему Котельникова, на которой построен принцип действия электронных машин, телевидения, систем связи, много лет не принимали и не печатали. Стремление к творчеству, желание открыть что-то новое заложено в механизм мышления человека. Это может выражаться в любом виде. Даже далекие от науки и искусства люди любят решать задачки, разгадывать кроссворды. Но в науке надо иметь больше способностей, она стоит выше всего.

2003

Академик Виктор Садовничий, ректор МГУ УНИВЕРСИТЕТ – БАРОМЕТР ОБЩЕСТВА

Образование, в привычном понимании, бесконечно далеко от бизнеса. Образование – это удел бессребреников, движимых исключительно благородными мотивами. О стратегии высшего образования размышляет ректор МГУ академик Виктор Садовничий.

Вопрос: Любимый козырь наших политиков – ссылки на то, что бюджет образовательной сферы значительно увеличился. Образование названо в числе главных государственных приоритетов. Означает ли это, Виктор Антонович, что будущее российской высшей школы безоблачно?

Ответ: Когда педагогам на много месяцев задерживали зарплату, ни о чем другом, естественно, думать мы не могли. Да, положение с зарплатой стабилизировалось. Даже средства на коммунальные расходы вовремя получаем. Надо признать, что в последние годы диалог с властью налаживается. Власть уделяет науке и образованию несравненно больше внимания, чем прежде.

Вопрос: Тем не менее, многие сотрудники МГУ по-прежнему охотятся за западными грантами, исследования проводят за рубежом, а дома лишь обрабатывают результаты.

Ответ: В этом главная опасность. Нам грозит катастрофическое отставание от лучших университетов не по квалификации преподавателей, а по качеству оборудования. Студенты должны знать, что такое современные приборы. А у нас многие кафедры по бедности вынуждены отказаться от практикумов. Можно ли сократить пропасть? МГУ решает проблему за счет средств, которые мы зарабатываем платными образовательными услугами. Удалось обновить оборудование на всех факультетах. Думаю, этот путь по силам сегодня российским университетам, если не уделять такого внимания всяческим евроремонтам. Может быть, и какими-то надбавками стоит пожертвовать.