Умные парни (сборник)

Ответ: Михаил Валентинович прав, но не совсем точен. Он ведь физик. У нас были мощные технологические прорывы, ориентированные на безразмерный государственный спрос. Похожие административные «инновационные системы» есть в Северной Корее, Иране и т. д., от чего во всем мире головная боль. Доказано, что экономики дефицита менее склонны к инновациям, чем конкурентные экономики. Если взять долю технологий в советском экспорте, не в страны-сателлиты, а на конкурентные рынки, поверьте, она не выше, чем сегодня. Наши успешные коммерческие инновации – первый в мире «паркетный» джип «Нива», которая разлеталась в Европе, как горячие пирожки, или суда на подводных крыльях – можно пересчитать по пальцам. Михаил Ковальчук одним из первых в стране реализует ультрасовременную концепцию NBIC (нанотехнологии, биотехнологии, информационные технологии, когнитивные науки). Но пока – на чем мы ездим, каким софтом и «железом» пользуемся, по какому телефону говорим?

В России в большинстве секторов экономики, кроме мобильной связи и розничной торговли, низкая конкуренция. Плюс слабая финансовая система без «длинных» денег. И это блокирует инновации.

Вопрос: Разве наши бизнесмены живут в курортных условиях? Они с дикой энергией борются за место под солнцем. Это ли не конкуренция?

Ответ: С курортами и солнцем у них всё в порядке. Российские бизнесмены борются за доступ к административному ресурсу. И в этом искусстве им нет равных. Административный ресурс – наше российское ноу-хау. Но конкурировать на инновационном уровне они не умеют. Это, может быть, вообще самая сложная и рискованная форма конкуренции. Даже крупные и преуспевающие наши компании делают смешные по мировой практике инвестиции в науку. Доля корпоративного финансирования науки год от года в России снижается, хотя в мире растет. Но об инновациях говорят при каждом удобном случае. Заболтали у нас инновации…

Согласно прогнозам ИМЭМО, к 2020 году Северная Америка и Европа уступят первенство Азии в финансировании науки. При умеренно оптимистическом сценарии Россия выйдет на уровень Европы, но будет уступать по финансированию науки не только США и Японии, но также Китаю и Индии. Возможно, в России появятся отдельные нишевые инновации и несколько центров технологического превосходства – только на энтузиазме. Сегодня виден драматический разрыв между заявлениями и реальностью. По производительности труда Россия находится на уровне Европы конца 1960-х годов и Южной Кореи 1990-х годов. По этому показателю у нас 27 процентов от США. Это результат инновационной стагнации. Существует угроза того, что Россия пойдет по пессимистическому сценарию с инновационной апатией, потерей конкурентоспособности, тяжелыми последствиями для национальной безопасности. На другом полюсе – оптимистический сценарий с созданием кластеров хайтека, инновациями по широкому спектру отраслей и массовым экспортом наукоемкой продукции.

Вопрос: Тем не менее, стратегический выбор в пользу инноваций сделан на высшем политическом уровне. Если учесть, что в России удачные революции совершались всегда сверху, то и с инновациями может получиться. Но по наитию инновационную экономику не строят. Какая стратегия подходит России?