Умные парни (сборник)

Оксана – дочь Зиннура Шарифуллина, который учился в физтехе вместе с нобелевским лауреатом Андреем Геймом, но особых талантов за ним не помнит. Жена Зиннура тоже закончила МФТИ, пишет компьютерные программы высокой сложности и имеет не менее прочные позиции, чем супруг. Семья получила швейцарское гражданство, но недвижимостью не обзавелась, жилье арендованное, это в порядке вещей. Гостей угощают по-швейцарски – фондю и белое вино. Чета Шарифуллиных каждый год организует в Женеве слеты КСП, приезжали барды Ким, Егоров, Луферов, Фархутдинов. Все устроено, как на Грушинских фестивалях, – муниципалитет дает разрешение, и над Юрским хребтом плывет русская самодеятельная песня.

– Я слежу за событиями в России, – говорит Зиннур. – Читаю русские газеты на сайтах. Но угнетает, что не могу участвовать в той жизни, которая кипит в России. Мой брат в Башкирии возглавил борьбу против чиновника, который заставлял детей целовать ему ботинки. Известная история! У меня достаток больше, но я завидую брату. Россия для нашей семьи существует в экспортном варианте. Единственное, чем я могу помочь России, – доказывать на Западе, что русские – это не быдло.

– Но почему вы с вашей квалификацией не вернетесь в Россию? – спрашиваю у Зиннура.

– Потому что единственный шанс остаться в науке – уехать из России, – коротко отвечает российский физик и швейцарский гражданин. – Когда я уезжал из Башкирии в Москву, отец советовал: «Найди академика и тезку Зиннура Сагдеева». Где он сейчас? Правильно – в Америке.

Молодой ученый, будь он даже семи пядей во лбу, на научную зарплату в России никогда не сможет обзавестись жильем. Горькая правда состоит в том, что ученому и его семье нужна крыша над головой, как бы он ни был влюблен в науку Можно еще с выгодой жениться, но все-таки интеллект ученого нацелен на иные проблемы и ухватки брачного афериста ему недоступны. В российской науке, это видно по контингенту ЦЕРНа, остались лишь шестидесятилетние ученые, которые успели получить квартиры в советское время. Сорокалетних завлабов, это лучший возраст и лучшая должность для ученого, в России не осталось. Стоящая молодежь после защиты диссертации предпочитает скорее убывать за границу, потому что ипотека там вполне подъемная. Наши ученые в ЦЕРНе на каждом шагу встречают учеников, которые перебрались в западные университеты и весьма довольны жизнью.

– Меня часто спрашивают, почему я остался в науке, – говорит профессор Владимир Гаврилов, который недавно получил первый на Большом адронном коллайдере громкий результат и стал героем сенсационных интервью. – Все побежали – кто на Запад, кто в бизнес. Но почему я из-за временных сложностей должен бросать дело, которому учился всю жизнь и которое хорошо знаю? Ученый – это призвание души, а душе изменять нельзя. Если я уйду, не передав молодежи свои знания, меня задушит совесть.

Спокойная ротация ученых – показатель развития науки в стране. Ученые на Западе похожи на перелетных птиц – наши ведут себя как лесные звери при пожаре. В России ротации нет, но есть эмиграция. Что касается Сколкова, то это национальный проект, и он должен опираться на национальные кадры. Если суммировать голоса, которые я слышал в русском наукограде ЦЕРН, общее мнение таково: не надо возвращать в Россию тех, кто уехал, это пустая затея, но надо сделать так, чтобы новое поколение не уехало насовсем.

Есть еще деталь, которая сближает ЦЕРН и Сколково. Секретарем директора ЦЕРН несколько десятилетий была Татьяна Фаберже, правнучка знаменитого ювелира. Главный распорядитель Сколкова Виктор Вексельберг собирает по миру яйца Фаберже и возвращает их в Россию. Может ли это совпадение мистическим и счастливым образом отразиться на судьбе русского иннограда?

ВЕСЬ ТАБУН ИЗ ЗАРИНА И ЗОМАНА БУДЕТ УНИЧТОЖЕН

В поселке Леонидовка Пензенской области построен завод по уничтожению химического оружия. Пол века на территории войсковой части 21222 находился крупнейший в Поволжье склад наиболее ядовитых отравляющих веществ – зарина, зомана, табуна и самого страшного Vx. На новом заводе предстоит уничтожить около 7 тысяч тонн боевых отравляющих веществ, или 17 % запасов этого оружия в России. К апрелю 2012 года согласно Конвенции о запрещении химического оружия, подписанной в 1993 году, оно должно быть полностью уничтожено на всей планете.

Почему в тихой Пензенской области, где нет крупных промышленных предприятий, так много химического оружия? Конечно, в нашей стране, вечно подпитываемой «оборонкой», куда ни ткни, везде откроешь секретный объект. Но отчего именно здесь расцвело царство нервно-паралитического толка? Мистическое совпадение: в Пензе родился и учился будущий маршал Тухачевский, который в родных краях первым в истории использовал отравляющие вещества против собственного населения при подавлении крестьянских бунтов в 1918–1921 годах, о чем бодро докладывал Ленину: «Травили как бешеных псов». Кстати, первая в истории газовая атака немцев на Ипре в 1915 году была проведена в день 45-летия Ильича.