Умные парни (сборник)

Ответ: Кстати, я еще машину вожу… У меня «Волга», но хочу иномарку приобрести. Сыновья и внуки не разрешают. Говорят, что трудность управления «Волгой» – гарантия моей безопасности. И резину сезонную мне тоже с опозданием меняют – чтобы меньше ездил. Нет, с шофером я не люблю. Зачем мне ямщик? Когда сам за рулем – это дает ощущение свободы. Курить я бросил недавно – лет двадцать назад. А в войну к махорке пристрастился, чтобы чувство голода притупить. В Германии мы «Казбек» курили – специально, чтобы показать немцам, какие у русских папиросы хорошие. Спорт? Нет, особо не увлекался. Только в молодости, когда сердце будущей жены хотел завоевать, согласился вместе с ней альпинизмом заниматься. Алкоголь? Если наша беседа закончена, давайте выпьем за День космонавтики. Давайте покрепче – виски, коньяк…

2007

Лауреат Нобелевской премии академик Александр Прохоров ГЕНИЕВ СУДИТЬ НЕСКРОМНО

Александр Прохоров вместе с Николаем Басовым стал создателем лазера, который дал мощный толчок развитию многих научных направлений, преобразил технологии и прочно вошел в бытовую жизнь, будто существовал всегда. Лауреат Нобелевской, Ленинской, трех Государственных премий, дважды Герой Социалистического Труда академик Александр Прохоров создал Институт общей физики, который стал одним из крупнейших учреждений Российской академии наук.

Вопрос: Александр Михайлович, несмотря на безусловные заслуги отечественной науки, Нобелевских премий у России до обидного мало. Версий на сей счет много. Говорят даже, что наши ученые из-за взаимных трений при выдвижении на премию не поддерживают друг друга, как делают американцы.

Ответ: Нас с Басовым выдвинул директор ФИАНа академик Скобельцын, который в научном мире пользовался безусловным авторитетом. Выдвижение на «Нобеля» – процесс конфиденциальный, называть имена не принято. Можно вызвать раздражение Нобелевского комитета, навредить номинантам. На каких-то этапах по политическим мотивам комитет не замечал наших ученых, на каких-то – мы сами свысока относились к этой премии. Незаслуженно были обделены премией создатель ускорителя высоких энергий Векслер и Завойский, который открыл электромагнитный резонанс. На принципе Векслера работают все мощные ускорители, он на год опередил американские публикации – это стопроцентная премия!

В последнее время каждый год я выдвигаю одного номинанта по физике и одного по химии. Если называть только соотечественников, комитет перестанет замечать эти кандидатуры. Но могу сказать, что Жореса Алферова я выдвигал семь раз. Не хочу заранее давать авансы, но у нас и сейчас есть достойные Нобелевской премии ученые, которых я поддерживаю. Но называть имена – навредить им.

Вопрос: Со студенческих лет вы руководствуетесь знаменитым ЖПЖ – железным принципом жизни. Не могли бы вы его расшифровать?

Ответ: Главное – не подорваться на ерунде. Касается и науки, и быта. В питании предпочитать простые продукты. Следить за здоровьем, гулять перед сном. В работе не преувеличивать свои достижения. Надо работать с людьми, которые есть, а не с теми, кого мы придумываем. Из Института общей физики я никого не увольнял, в свой отдел собирал тех, кого считали склочниками. Если в коллективе возникла склока, виноват руководитель. Ссорятся чаще из-за работы. Это нормально: ученый, который беспробудно уверен в себе, – уже не ученый. Нас так и называли: отдел колебаний и сомнений. Спорт, капустники, умение смеяться – это необходимо в коллективе.

Вопрос: Глупо предполагать, что для великих открытий имеются рецепты. Но все же, каким образом в голову приходят идеи, которые приобретают эпохальное значение? И что сейчас может заставить ученого работать, когда ни зарплаты, ни новых приборов?

Ответ: Многие считали, что у нас с Басовым поехала крыша. Гениальный Ландау, к которому Николай приехал на дачу, сказал, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но Капица, а он был очень умный человек, сказал: даже если это неосуществимо, идея интересная, ее надо поддержать. В науке нельзя бояться необычных идей. Многие боятся, работают по принципу «у меня есть собственное мнение, но я с этим мнением не согласен». Спустя годы я вернул «долг» науке, поддержал идею Алферова о гетеропереходах, в которую никто не верил.