Умные сволочи

Сейчас на втором этаже дежурил именно Федор. Он просматривал двор Алины в бинокль, снабженный прибором ночного видения, а потому вполне мог видеть, что там творится.

Майор Довлатов приехал его сменить.

— Как там? — спросил Довлатов, поднявшись на второй этаж.

— Все спокойно, — Федор протянул ему бинокль.

Довлатов поднес бинокль к глазам, долго водил им из стороны в сторону, а затем кивнул.

— Можешь отправляться домой, — разрешил он после непродолжительного раздумья.

— Есть новости? — поинтересовался Федор, не торопясь покинуть наблюдательный пункт. — Насчет ее соседей. Этих Тишковых.

За домом Тишковых Довлатов тоже посчитал нужным присматривать. Федор был в курсе.

— Он и она действительно работают в фирме, производящей мебель.

— Работают или числятся?

— Я заезжал на фирму, — вздохнул Довлатов. — Никого из руководства не застал. А те, кто был, подтвердили, что Тишковы там работают, но бывают на производстве редко. Потому как их работа связана с разъездами. Они «толкают» продукцию.

— У них свободный график, — понял Федор. — Раз в пять лет «толкнул», остальное время можно числиться.

— Если навара хватает на пять лет, — с сомнением заметил Довлатов. — Думаю, напрягаться приходится чаще. Это работа. Мы вот с тобой сидим на втором этаже и смотрим за людьми. Это наша работа. Хватит рассуждать, дуй отдыхать.

— Ну пока, командир. Если что — я буду дома. Хоть среди ночи вызывай.

Довлатов числился в отряде замом. Но их командир шел на повышение, и место уже предназначалось Довлатову. А посему обращение «командир» он воспринимал как должное.

Минут через десять после ухода Федора Довлатов увидел Алину во дворе дома. Только как-то настораживающе она себя вела. Вдруг юркнула за деревья, на некоторое время исчезла из поля видимости, а когда объявилась, то уже была возле дома Тишковых.

«Ах ты, плутовка!» — по-отечески подумал Довлатов.

Он довольно быстро понял: Алина пытается подслушать, о чем говорят в соседнем доме.

Не прошло и нескольких минут, она почему-то побежала за дом. И Довлатов не мог понять причину.

Первой мыслью было проверить, что она там мудрит. В конце концов, он должен был присматривать за ней. Но тут он увидел машину, которая остановилась возле дома Алины.

Кажется, гости. Он решил узнать, кто это прибыл, и посему остался на месте. Заметив выходящего из машины человека, Довлатов укрепился в мысли, что нужно понаблюдать.

Он еще раз навел бинокль на усадьбу Тишковых и увидел профиль Алины. Она была едва видна из-за угла дома Тишковых. Довлатов понял, что она с кем-то разговаривает. Поговорив недолго, она двинулась в обратный путь, скрываясь за деревьями.

Человек, который приехал на машине, уже вошел в дом. Алина возвращалась. Смысла спускаться Довлатов не видел.

Он уселся в кресло и устало вздохнул: что ни говори, а вторая смена за сутки, но делать нечего.

Он поднес бинокль к глазам и направил его на дом Алины.

Глава третья Косарев

1

— Н-да… Вид, прямо скажем, неважнецкий.

Я смотрел на Алину и не знал, что делать. То ли удивляться, то ли смеяться. Алина. Красавица… Взлохмаченные волосы, слипшиеся с одной стороны от крови; выпачканные джинсы и майка; на правой щеке — слегка подсохшая грязь; взгляд злой, не сулящий ничего хорошего. Торчащая из-за пояса рукоять пистолета усиливала впечатление.

Однако я знал, какие проблемы беспокоили эту женщину, и поэтому смеяться расхотелось. Удивляться тоже. А чего мне хотелось, так это ясности.

— Такое ощущение, что ты только что с маневров, — предположил я.

Она не стала отказываться.

— Что-то вроде того, — она расслабилась.

Мне показалось, ей стало неловко за свой вид. Она смущенно потупилась.

Я опять обратил внимание на кровь.

— А ну-ка, — протянул я, подступая к хозяйке дома, и, несмотря на ее сопротивление, стал осматривать рану.

И почувствовал, что во мне рождается некое новое чувство. Где-то под ложечкой защемило, словно меня укололи, притом не единожды.

— Что? Я тебе такой не нравлюсь? — она отстранилась от меня.

— В передничке и косынке ты была гораздо лучше, — припомнил я и тяжело вздохнул. — Теперь не знаю, что и делать. Либо наказывать твоих обидчиков, либо обрабатывать рану. Что важней — убей, не пойму.

— Никаких обидчиков, — отрезала Алина.

— Значит, ты сама скальпировала себя, — смекнул я.

— Можно считать, что и так, — вымученно улыбнулась Алина. — Я упала. И вот…

— Ладно, — перебил я. — Потом расскажешь. Где аптечка?

Она кивнула в сторону секции.

— Только обрабатывать рану будем на втором этаже.

— Это еще почему? — не понял я.

— Потому что хочу кое за кем присматривать, — и она решительно двинулась к лестнице. — Кстати… ты давно приехал?

— Только что. Дверь была открыта, если ты намекаешь на мое несанкционированное проникновение в твое жилище.

— Я знаю, что дверь была открыта. Я ее не закрывала. У меня спит сын. И… И я тебе рада.

Последнее она сказала, повернувшись ко мне спиной. И я не мог понять по ее голосу, искренне ли она говорит.

— Вода на улице? — успел спросить я, прежде чем она исчезла из виду.

— На кухне, — раздалось уже сверху.