Умный выстрел

Я один. Время терпит. Маленькая карта памяти вместила в свое безразмерное лоно и жизнь, и смерть; и жертву, и убийцу… И только повтор — это выступление на бис вытолкнуло меня из кресла.

Я бросил взгляд на часы — было без четверти три. Ужасно неудобно выкатывать мотоцикл, что называется, задом. Мне действительно показалось, что руки у меня растут из задницы. Руль был шире узкого коридора, и я не смог поставить его прямо. Плюс заднее колесо уперлось в косяк — вообще не вырулить. И не вытолкать. Мне пришлось перелезть через мотоцикл, занести ему зад, поставив точно по центру двери, снова перелезть и снова взяться за руль, приподнимая его. Какая-то девушка, проходившая мимо, бесплатно насладилась выступлением свихнувшегося гимнаста на коне и даже сумела снять это на смартфон. Висевший на руле шлем упал на пол. Я схватил его и двинул им по мотоциклу раз, другой, третий.

— Выключи камеру! — заорал я на мобильную репортершу.

Спокойно.

Как я поведу мотоцикл в таком состоянии?

Я отказался от этой безумной затеи. А ехать нужно. В крайнем случае — бежать, и бежать очень быстро, обгоняя поток машин.

Через четверть часа я стоял на стройплощадке. Какой-то тип в массивных роговых очках указал на человека, о котором я его спросил, но не сразу его узнал. Я подошел к нему, тронул за плечо. Он обернулся и вздрогнул. Я предвосхитил его вопрос, а точнее — ответил на его обеспокоенный взгляд: «Что случилось?»

— Все нормально. Вы на машине?

— Что?

— Вы на работу приехали на машине?

— А, на площадку?

— Ну на площадку, какая разница?

— Да.

— Где ваша машина?

Василий Чирков рукой показал на белую «Ладу».

— Подбросьте меня — здесь недалеко. Видите, я не в том состоянии, чтобы вести машину. Сочтемся — обещаю. Я в долгу не останусь.

— Ну… ладно, — с запинкой согласился Чирков. Он передал папку с документацией своему помощнику, который с открытым ртом смотрел мне в рот, как будто у меня вместо языка торчало змеиное жало, и повел меня к машине.

— Адрес, куда ехать, назовите, — попросил он, устроившись за рулем и пристегнувшись.

Я фактически передал ему слова Валентина Белоногова, который однажды направил меня к месту обнаружения трупа:

— Кузьминский пруд. Нужно будет подъехать со стороны Ставропольской улицы. Не доезжая до кладбища, свернуть налево, проехать до конца лесопарка.

— Я хорошо знаю тот район, — преобразился Чирков, представляя, наверное, себя в роли таксиста или водителя особо важной персоны.

Когда легковушка тронулась с места, я вздохнул с облегчением. Нельзя было сказать, что я успокоился: руки подрагивали, нервы ощетинились от скорой развязки…

Чирков хорошо знал дорогу. Может быть, он, как и я порой, мысленно прокладывает маршрут, а в голове у него звучит голос его жены: «Поворот налево! Еще разок налево!» Он остановил авто у самой воды, на берегу, где в этот час было безлюдно.

— Спасибо, выручили, — поблагодарил я его.

— Не за что.

Левой рукой я нажал на клавишу рычага, освобождая от привязного ремня себя, а потом — и водителя, правой выхватил пистолет.

— Выходи из машины. Выходи! — Мне пришлось повысить голос. — И не делай резких движений. В такую тушу я не промахнусь.

Чирков выбрался из салона под моим контролем, держа руки на середине груди — что-то среднее между защитой и нападением. Он преобразился, попав в расставленную мной ловушку. А я вдруг вспомнил — как уходил из моего кабинета Чирков: сутулая тяжелая спина, кожаная куртка.

— Вообще-то это называется похищением.

— С отягчающими последствиями, — добавил я. — Жить тебе осталось пару минут, сволочь.

Я смотрел на него и тщетно пытался представить рядом его жену: не пара. Я повидал всяких женщин: замужних, разведенных, богатых, чванливых, застенчивых, любящих, ненавидящих. Видел измены с перекосившимся лицом, как в кривом зеркале: это когда любящая своего мужа жена шла на сторону. И это только один пример, одно отражение в большой-большой комнате кривых зеркал.

Я всегда — всегда составлял психологический портрет клиента, и он позволял рассмотреть как слабые, так и сильные его стороны. И в этот раз моя привычка пришла мне на помощь.