Умоляй меня (ЛП)

Они прошли мимо него и вошли в уютную прихожую, благоухающую ароматами специй и свечного воска. Комната представляла собой гнездо сороки, состоящее из столов, заваленных свитками и гримуарами, стеклянными флаконами и бутылками, полными жидкостей или высушенных кусочков жутких диковин. Небольшие кучки трав занимали место на серванте вместе со ступками и пестиками разного размера. С крючков на потолке свисали гирлянды чеснока и сушеных фиалок. Угли в угловой жаровне светились оранжевым, и вверх поднимались волнистые клубы едкого дыма, окрашенного в синий цвет магией. Они вошли в логово колдуна.

В любое другое время Луваен растоптала бы Циннию, попытавшись уйти. Теперь ее единственной заботой было пройти через вторую дверь рядом с жаровней.

Колдун жестом пригласил их следовать за собой и повел в свою спальню. Он пропустил женщин в комнату, пропахшую кровью, мазями, пчелиным воском и жиром. Даже в этот ранний час помещение было ярко освещено масляными лампами и свечами, а в другой, побольше, жаровне, накрытой решеткой, на которой грелись чайник и казан, потрескивал огонь. Магда наклонилась над решеткой и бросила в котел горсть трав.

Экономка пропустила обычное приветствие и указала на кровать.

— Для тебя есть табурет. Ты можешь поговорить с ним, но он не ответит. Он не пошевелился, даже когда я вытащила пулю у него из ноги.

Луваен вздрогнула от слов Магды.

Кровать Эмброуза была уменьшенной версией кровати Балларда: высокой, с балдахином и парчовыми занавесками с трех сторон, чтобы сохранить тепло. Они были сдвинуты в углы, что давало непрерывный обзор пациента для Магды. Он лежал вдоль одной стороны кровати, завернутый в одеяло, за исключением одной ноги, замотанной бинтами от верхней части бедра до колена. Круглое пятно крови запятнало белье в том месте, где она ранила его. Он глубоко дышал, одеяло на его груди поднималось и опускалось в медленном ритме. Она заняла место Магды рядом с ним, чтобы услышать его дыхание и убедиться, что он все еще жив.

Она никогда не видела его смуглым, из-за зимы его кожа всегда была бледной, но на фоне подушек он выглядел ужасно. Проклятие придало его коже почти прозрачный оттенок. Даже будучи ослабленным, он все еще был похож на человека, который искал смерти. Тени проступали над тонкой кожей под глазами и углубляли впадины под скулами. Его губы были белыми, контрастируя с темной бородой. Рунические шрамы исчезли, как и большинство тех, что были получены шипами роз. Немногие оставшиеся поблекли, слившись с теми, которые он получил на поле боя столетия назад.

— Он выглядит почти так же, как тогда, когда Гэвин был ребенком, — Магда стояла рядом с ней, с нежностью глядя на Балларда. — Я лечила его от вещи и похуже этого. Турнир так же смертоносен, как война, — она вздохнула. — Он всегда был сильным, но я не знаю, что проклятие сделало с ним после стольких лет. Сделало его сильнее или слабее?

Луваен погладила его по щеке, ощутив ее прохладу своими пальцами.

— Я хотела убить его, — произнесла она.

— Что ж, ты чертовски плохой стрелок, девочка моя, — Магда улыбнулась, увидев ошеломленное выражение лица Луваен. — Ты сделала то, что нужно, — заявила она. — Кроме того, дух Балларда никогда бы не успокоился, если бы Изабо победила его, и он убил бы своего сына.

— Я бы предпочла, чтобы он подольше продержал свой дух в теле, чтобы мог поделиться со мной и тем, и другим.

Магда похлопала ее по плечу, и черты ее лица стали суровыми:

— Я не буду подслащивать горечь, Луваен. Я вытащила пулю из его ноги вместе с кусочками кости, мышца разорвана. Если он выживет, то будет хромать до конца своих дней.

Луваен провела пальцем по носу Балларда, пройдя по костлявой переносице к раздутым ноздрям и вниз к губе. Теплое дыхание коснулось ее пальца.

— У него нет лихорадки.

— Пока нет, но будет. Я заливала ему в глотку пиретрум до тех пор, пока он чуть не утонул. Тем не менее, такие раны почти всегда отравляют.

Ее слова оказались пророческими. В течение следующих четырех дней Балларда мучила лихорадка. Мертвенная бледность его кожи подчеркивала румянец, покрывавший его скулы. Луваен лихорадочно трудилась с Магдой, Эмброузом и Гэвином, меняя простыни, испачканные кровью и гноем, которые просачивались сквозь бинты. В комнате было душно и воняло гнилью. Луваен помогала Гэвину удерживать Балларда, пока Магда перемещала ложкой личинок в рану, чтобы они полакомились рваными краями мертвой плоти и инфекцией.

Экономка и колдун заваривали чаи и смешивали эликсиры. Когда они не вливали их в рот Балларду, они брызгали ими на его распухшую ногу, смазывая гнилостную рваную рану. Баллард бился в бреду, один раз так сильно, что чуть не свалился с кровати и не сбил с ног Магду, стоявшей рядом с ним. Гэвин спас их обоих. Полностью оправившись от проклятия, он оттащил тело отца от Магды и осторожно положил его обратно на кровать. Он заговорил с Баллардом ровным голосом, и тот успокоился, несмотря на бушующую лихорадку.