Умоляй, ведьма. Часть 2

Казалось, что он столь же холоден, как и был. Казалось, что его не волнует ничего вокруг, и от этого беспокойство мое росло. Но я не должна была позволять себе впадать в панику, иначе все напрасно.

– На самом деле я думаю, что ты впервые за последнее время, а может быть, и в жизни, – весело округлила я глаза, глядя на колдуна, – чувствуешь себя уязвимым перед обычной недоведьмой. Так ведь?

Дрейгон чуть презрительно хмыкнул.

– Ты много берешь на себя, недоведьма, – повторил он мое же определение.

– Не думаю, – покачала головой я, вставая со стола и замечая, как быстро дернулся взгляд колдуна ко мне.

Он контролировал меня! А значит, мои действия абсолютно точно вызывали в нем отклик.

От этой мысли мне стало так хорошо, что я почти совсем без страха сделала последние три шага к нему, застыв всего в паре сантиметров от его неподвижной фигуры.

– Признай, что ты чувствуешь уязвимость, – прошептала я с придыханием, подняв голову к самому лицу колдуна. Застыв буквально в сантиметре от его губ.

Колдун молчал, неподвижно и спокойно глядя на меня сверху вниз, скользя по щекам, губам, глазам. Словно все держал под контролем и его ничто не беспокоило.

А у меня все внутри горело. Сейчас, когда я оказалась так близко к тому, чтобы поцеловать, губы начали зудеть. Кончики пальцев буквально ныли, чтобы я прикоснулась к нему, а тонкий аромат вишневого дыма вызывал головокружение.

И самое прекрасное было в том, что прямо сейчас я могла… многое.

Поэтому, чтобы проверить, насколько хорошо действует заклинание и каковы его истинные границы, я коснулась левой руки Дрейгона, что была опущена вниз – вдоль тела. Затем мягко обхватила его запястье и большим пальцем провела изнутри по его ладони.

Колдун чуть повернул голову и едва заметно выдохнул.

Такое простое касание… но стоило нашим рукам соединиться, как в груди стало так горячо, словно я вдыхала чистый огонь.

Я неторопливо начала поднимать его руку, напряженно вглядываясь в глаза колдуна, наблюдая, как он смотрит на меня в ответ, и чувствуя, как пространство вокруг будто по волшебству сужается до нас двоих. Как накаляется атмосфера, и вот уже ни мне, ни Дрейгону не хотелось больше шутить. Колдун вдруг стал абсолютно серьезен, и снисходительная презрительность уже не светилась в его глазах.

Он следил, как я подняла его руку до уровня глаз и чуть придавила к стене, осторожно отпустив.

В голове стало пусто, как бездне. Только огонь и искристые всполохи…

Рука Дрейгона осталась зафиксирована там, словно я чем-то его привязала. Через мгновение, громко сглотнув, я сделала то же самое и со второй рукой.

Так мне было проще. Мужская фигура выглядела связанной, и зрение отдавало обманчивые сигналы в мозг: колдун безопасен. Можно не бояться.

Вот только я все равно боялась. А его дыхание на моей коже вдруг сделалось таким теплым и ярким, словно он меня обнимал… Кожа резко стала чувствительной, как никогда. И теперь мне было сложно не только от страха. Но и оттого, что рядом с Дрейгоном я переставала нормально соображать.

Впрочем… может, это и к лучшему сегодня?

Я была влюблена в него. Можно не скрывать хотя бы от самой себя. Да и от Дрейгона вряд ли теперь скроешь после вчерашнего-то признания… Поэтому я постаралась отпустить все мысли, оставив лишь то, что делало само тело. Позволяя рукам творить то, что они хотели.

Подняться к груди колдуна, коснувшись рубашки, и медленно провести по ней. Потом скользнуть за черту ворота, дотронувшись до гладкой кожи, позволяя жару его тела обжечь себя.

– Что ты делаешь? – спросил Дрейгон. Вот только голос его больше не был спокойным.

Он звучал низко и отрывисто, наполняя меня еще более темными желаниями, чем те, которыми я уже была полна до краев.

Я не ответила. Только дернула уголком рта, бесполезно пытаясь улыбнуться.

Сердце билось в горле, колючие, щиплющие нервы мурашки спустились от шеи в самый низ, ударив пульсом внизу живота.

А потом я скользнула руками по его груди вверх, погладив плечи, обхватывая мощную шею с напряженными венами и наконец оказываясь внутри водопада черных волос и заставляя колдуна чуть опустить голову.

Бесконечно короткое и одновременно длинное мгновение мы смотрели друг другу в глаза, и я готова была поклясться, что больше не ощущала дыхания колдуна. Он замер. Я видела лишь напряженный до предела и ошеломленный взгляд, который, казалось, должен был сжечь меня на месте. Но он сжигал только изнутри.

А потом время остановилось, чтобы мир мог перевернуться и вспыхнуть тысячей жгучих молний.

Потому что я накрыла губы колдуна своими и тут же почувствовала, как с какой-то бешенной ураганной жаждой он ответил на мой поцелуй… и столкнул меня в собственную черную пропасть. В горячую бездну, которой я так боялась и о которой мечтала до потери дыхания. До потери пульса и бессонных ночей. До криков ярости и обиды, до улыбки и благодарности за помощь. И до слез понимания, что черному колдуну ничего не может быть нужно от простой недоведьмы, кроме ее жизни.