Умолкшие

– А прежде он работал на сенатора Пакстона, – сказала она. – Последний звонок Криса Тейлора перед тем, как его убили, был как раз сенатору Пакстону.

– Пакстон, – тупо сказал Шон. Он испытывал к сенатору смешанные чувства с тех пор, как впервые встретился с ним в январе, но Люси об этом не рассказывал. Пакстон много лет был ее куратором, хотя после закрытия шесть месяцев назад «Общества помощи женщинам и детям» их отношения были натянутыми. Люси не рассказывала об этом, и Шон подозревал, что она устала играть роль погибшей дочери Пакстона. Он видел снимки Моники Пакстон – сходство с Люси было невероятным.

– Он сказал, что Крис хотел попросить у него совета, затем предположил, что Крис скорее всего хотел просить денег, чтобы помочь Джослин и девочкам, но подробностей не раскрывал, ссылаясь на то, что Крис ничего ему не рассказывал. Думаю, что об этом звонке Джонатан говорил более-менее правду. Но я поняла, что сенатор знает больше, чем говорит, когда он узнал на фото тех проституток.

– Он сказал, что узнал?

– Нет. Ничем не показал.

– Чем-то намекнул? Глаз задергался или что еще?

Люси выкатила глаза.

– Нет. Абсолютное отсутствие эмоций. Ты же знаешь его – он ведь нанимал тебя.

– Да, но…

– Он всегда испытывает спокойное бешенство, когда женщина в опасности. Оно незаметно, но всегда есть. И он скрыл его. Думаю, потому, что он не хотел показывать, что узнал девушек.

– Ты не перегибаешь? Ничего не приписываешь?

– Нет! Черт, Ной говорил то же самое! Но я могу поклясться – Айви Харрис как раз из того типа девушек, которых он чувствует себя обязанным защитить. Те же основные черты лица, что и у его дочери.

– И у тебя.

Она закрыла глаза.

– Люси, поговори со мной.

– Сегодня я впервые за шесть месяцев увидела Джонатана…

– И что тут странного? ОПЖД распустили, и у тебя не было повода встречаться с ним.

– Возможно, нет.

Но у нее явно что-то было на уме, и Роган продолжал:

– Что-то случилось, пока ты с ним говорила в последний раз?

– Я не говорила с ним с момента последнего пожертвования ОПЖД, когда узнала, что мой босс – убийца[12].

– Но я же отвозил тебя в Капитолий на встречу с ним! Через несколько недель после того фиаско. Помнишь?

Люси ничего не сказала, и у Шона возникло неприятное ощущение, что она пытается придумать какую-то ложь. Кинкейд была из тех немногих людей, что не умели врать убедительно.

– Люси?

– Ничего.

– Неправда. Тебя что-то угнетает, верно?

– На самом деле я не говорила с ним.

– То есть?

Она неуверенно посмотрела на него.

– У тебя бывает такое, когда ты в душе знаешь, что прав, но доказать не можешь?

– Рассказывай, что у тебя там на душе.

– Я думаю, что Джонатан – активный участник той гражданской группы бдительности, которая уничтожила ОПЖД.

Шон постарался переварить это ошеломительное обвинение.

– Насколько активный?

– Я подозреваю, что он знал об этом.

– Ты думаешь, он – убийца?

– Возможно. – Кинкейд огляделась по сторонам. Она страховалась.

– Кого, по-твоему, он убил?

– Тссс, – сказала Люси, оглядывая свою двухместную палату. – Роджера Мортона, – прошептала она.

Шон целую минуту смотрел на нее.

– Почему?

– Мик Мэллори кое-что сказал.

– Мэллори признался, что убил несколько десятков сексуальных маньяков.

– Да, но когда я разговаривала с ним до его официального признания, он сказал кое-что, что заставило меня подумать, что на спуск нажал на самом деле сенатор.

– Не могу его за это винить, – просто сказал Роган и поднес ее руку к губам. Люси страдала из-за этого, а он хотел снять этот конфликт. Роджер Мортон не заслуживал права жить, но если он скажет это вслух, Люси от этого лучше не станет. – Почему ты не рассказала мне?

– Не знаю! Что я должна была сказать? Что влиятельный сенатор США убил подонка-насильника и меня это радует? – Она помотала головой. – У меня нет никаких доказательств. Меня беспокоят несколько моментов. Если ты убьешь раз, то потом уже легче сделать это снова.

– Оставь это, Люси. – Она убила двоих. Это были ублюдки, которые мучили и убивали невинных людей. Почему она продолжает корить себя за это?

– Я не знаю, насколько он замешан в это дело, – сказала Кинкейд. – И знать не хочу. Как я сказала, доказательств у меня нет – и пусть так и останется.

Это Шон мог понять.

– Тогда не мучай себя.

– Я смирилась с этим. – Она опять отвела взгляд. Ее было так легко видеть насквозь.

– Да?

– Да…

– Я думаю, ты в сомнении. Он мог убить насильника. Убийцу, который слишком рано вышел на свободу. Кого-нибудь, кто причинил боль тебе – и его дочери. В глубине души ты не можешь этого забыть. Но я не намерен лишиться из-за этого сна и тебе не дам.

– Это не так.

– Именно так. Теперь я все понимаю. Если сенатор виновен, ты не будешь говорить, что что-то не так. Но правда в том, что у тебя нет доказательств, и говорить об этом было бы ошибкой. Однако я могу все выяснить.

– Как?

– Поговорить с Мэллори.

– Нет!

– Ты имеешь право знать правду, и я знаю, что ты не хочешь говорить с этим ублюдком.

– Я не хочу знать правду. Если б я точно знала, что Джонатан убил Роджера Мортона, я сказала бы об этом Ною и ФБР. Я этого не хочу.

– Ладно.