«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем

Далеко не сразу Роммель сообразил, что они поселились в железных трубах его походной кровати и уже оттуда ночами перебираются к нему в постель. Жукам было устроено совершенно восхитительное аутодафэ, когда его кровать вытащили из палатки, облили авиационным бензином и подожгли. «Теперь она стоит ножками в тазах с водой! – написал он в письме своей жене Люси 26 августа. – Так я освободился от жуков и не оставил им ни малейшего шанса вновь поселиться у меня в кровати», – торжествовал он, как будто одержал серьезную победу над англичанами.

4 октября генерал Паулюс наконец-то прибыл к нему в штаб-квартиру и сообщил ему о решениях, принятых в Каринхале. Он не запретил ему брать Торбук, но предупредил, чтобы он пока не беспокоил англичан в районе Сиди-Омара. Впрочем, не успел он уехать, как от Гальдера пришел прямой приказ не провоцировать англичан не только у Сиди-Омара, но и в районе Торбука и все пока оставить так, как есть. Он должен был при любом развитии событий обороняться, а не наступать. Так Гальдер сумел наконец-то взять верх над Роммелем, которого он не любил и не уважал, но до которого руки у него никак не доходили, поскольку Гальдер был крайне занят делами на Востоке. Строптивый Роммель на этот раз, однако, охотно подчинился, поскольку его личные планы и планы Каринхале совпали практически полностью.

* * *

В течение более чем ста лет Великобритания укрепляла свое могущество на Средиземном море и в зоне Суэцкого канала. Владеть каналом означало иметь прямую дорогу в Индию, а Индию совершенно справедливо называли «жемчужиной британской короны».

Британские военные хорошо понимали, какие последствия может иметь для Британии потеря Египта, и стремились сделать все возможное, чтобы ее не допустить. Роль острова Мальта в качестве передового форпоста британских вооруженных сил на Средиземном море поэтому была очень велика, в особенности после того, как Греция и Крит пали.

Именно поэтому сэр Уинстон Черчилль так радовался победам О’Коннора над итальянцами в декабре 1940 года и был так разочарован вереницей неудач, которые за этим успехом последовали всего лишь спустя один год. Как всегда это бывает в подобных случаях, «полетели головы». В частности, генерал Уэйвелл был снят со своего поста и заменен генералом Окинлеком.

Срочно созданная Восьмая армия должна была разгромить корпус Роммеля в Западной пустыне и обеспечить защиту Египта, прежде чем первый немецкий танк, грохоча гусеницами, прорвется через Кавказские горы к Ираку. Уже 19 июля в своей телеграмме Окинлеку Черчилль писал:

«Если мы не используем сейчас затишье, предоставленное нам событиями в России, чтобы исправить ситуацию в Киренаике, то мы можем уже никогда не вернуться в Северную Африку. С момента неудачи операции «Бэттлэкс» прошел целый месяц, и, возможно, еще не один месяц придется подождать, чтобы накопить достаточно сил для нового наступления. Все это время следует использовать для обучения войск. Мне кажется, что пришло время для решающего, хотя и трудного сражения в Западной пустыне, чтобы переломить ситуацию в нашу пользу раз и навсегда, пусть даже для этого вам придется пойти на определенный риск…»

Однако рисковать Окинлеку как раз и не хотелось.

Дошло до того, что он настолько оттянул сроки наступления в Киренаике, что был вызван в Лондон в конце июля для доклада. Здесь, несмотря на все придирки, он сумел выйти сухим из воды и доказать, что наступать на Роммеля раньше 1 ноября смысла не имеет. Черчиллю пришлось с этим согласиться, хотя столь длительное выжидание и показалось ему чрезмерным.

Между тем Окинлек вернулся к себе в Египет и принялся делать то, что считал необходимым, уже не оглядываясь на свое лондонское начальство. Была начата подготовка операции «Крусейдер», которая должна была положить конец германской оккупации Киренаики, а возможно, что и всей Северной Африки в целом. Самое печальное во всем, что происходило в его штабе, заключалось в том, что опыт все того же Роммеля полностью игнорировался, а те генералы, которые научились понимать особенности новой войны, были либо убиты, либо находились в немецком плену. Так, например, командующим Восьмой армией, вопреки мнению Уайтхолла, был назначен генерал Каннингем, недавно разгромивший итальянцев в Абиссинии, но ничего не понимавший в танковых прорывах и танковых клещах. Во всяком случае, он не умел использовать танки так, как это умел Роммель, и у него под руками не было никого, кто мог бы открыть ему глаза на собственную некомпетентность. С другой стороны, у него было почти все, о чем только лишь может мечтать генерал, войскам которого предстояло идти в наступление, так как уже к 8 октября он имел превосходство над силами Роммеля: 3 к 1 по танкам и 2 к 1 по самолетам, чего, по его расчетам, должно было вполне хватить для победы.