Умри, а держись! Штрафбат на Курской дуге

Прямоугольные махины широченными гусеничными траками подминали под себя бугорки и неровности грунта. Они становились все больше, чернее и неотвратимее. Перед тем, как произвести очередной выстрел из танкового орудия, машина замирала. Из пушки с громом изрыгался сноп пламени и дыма, и тут же танк трогался с места. Когда передовые машины приблизились метров на четыреста, их ход замедлился, и с брони посыпались серо-зеленые фигурки.

Эти, которые покинули броню «тигров», почти поголовно были вооружены пистолетами-пулеметами. У многих из тех, кто начал спешиваться во второй линии, в руках были винтовки.

Пока вражеские солдаты десантировались на землю, все четыре передовые машины вели плотный огонь из танковых пулеметов. Демьян едва успел заметить, что с одного из танков бьют сразу два факела пулеметного огня. Настоящий шквал пулеметных очередей начал хлестать по траншеям. Кое-где земляные брустверы были сметены начисто, засыпав землей спины и каски укрывшихся на дне бойцов.

В мозгу Демьяна складывалась нехитрая арифметика. Если бьют все пулеметы всех четырех «тигров», это восемь стволов непрерывными очередями рыхлят передний край штрафников. Свист пуль над головой навис такой плотной завесой, что казалось, будто железнодорожный состав несется над макушкой, грозя начисто снести голову, чуть только зазеваешься и высунешься вверх.

И действуют, гады, слаженно. Одновременно – залп, одновременно – остановка, практически разом – пулеметный шквал. Видимо, связь между экипажами налажена четко. Вот чего не хватало при взаимодействии в их танковом батальоне. Радиостанции «девятки»[4] были установлены только у командира батальона и на танках командиров рот, а остальным, линейным, оставалось одно – соображай и догадывайся, как можешь.

XXIX

Потапов прокричал команду взводного о том, что пока не стрелять и беречь патроны.

– Да куда тут стрелять! – выкрикивает в сторону Гвоздева Зарайский.

Крик его похож скорее на истерический вопль. Аркадий занимал позицию в нескольких метрах от Гвоздева. Пока неприятельские танки приближались, то и дело высовывался из-за бруствера. Глаза Зарайского становились все более расширенными, на лице все сильнее проявлялась целая гамма постоянно сменяющихся эмоций. Наверное, он, Демьян Гвоздев, со стороны сейчас выглядит так же.

Сейчас, когда пулеметы «тигров» кинжальным огнем накрыли траншеи, он сидит на корточках, прислонившись правым боком к жердям. Каска его съехала на ухо, он словно не замечает ее. Он стискивает в руках свою винтовку, как будто от того, насколько крепко он будет держаться за нее, зависит, выстоит ли весь штрафной батальон или нет.

Там впереди, откуда без передышки бьют и бьют пулеметные очереди, доносится шум взревевших двигателей. Значит, сбросив десант, танки снова пошли вперед. Пулеметный грохот и свист пуль на головой Демьяна утих, и он предпринял попытку выглянуть из-за стесанного бруствера на поле боя. Но в этот же миг новая волна артиллерийского грома придавила его обратно вниз.

Батарея Артемова и другие расчеты, из глубины позиций штрафников и с других закрытых огневых точек, произвели залп, который рассыпался по полю, выстроившись в достаточно плотную стену заградительного огня.

Демьян, прижавшись спиной к стенке окопа, глянул на Зарайского. Аркадий уже успел выглянуть из-за бруствера и снова нырнуть вниз.

– Ух, Дема, что там творится! – не сдерживая распиравшего его восторженного ужаса, прокричал боец. – Бьют прямой наводкой, а им хоть бы хны…

Теперь уже невооруженным глазом было видно, насколько огромными и мощными были эти квадратные «тигры». Их окутывал дым взрывов, а они как ни в чем не бывало ползли вперед. Каждый выстрел, произведенный из мощной тигриной пушки, оглушал, на несколько секунд наполняя голову звонким чугунным гулом.

XXX

Вражеские пулеметы изрешетили уложенное вместо бруствера бревно на наблюдательном пункте, будто на него накинулась стая бешеных бобров. Старший лейтенант Коптюк, несмотря на настойчивые призывы замкомвзвода Дерюжного и ординарца Степанкова, не стал укрываться в блиндаже. Теперь уже не до блиндажа. Через какие-нибудь считаные минуты передние фашистские махины окажутся на траншеях штрафников. По крайней мере, один «тигр», что ближе к левому краю, движется прямо на взвод Коптюка.

Огонь артиллерии, в том числе и стрелявших прямой наводкой расчетов Артемова, пока никак не действовал на головную шеренгу. Хотя нет, результат был. Выглянув за бруствер и оценив текущий момент, Федор сообразил, чего добивались артиллерийские расчеты. Главной их целью стала пехота, сошедшая с танков. Именно она и являлась главной целью заслона заградительного огня, выставленного метрах в четырехстах от траншеи второго взвода штрафного батальона.

Батарея Артемова била прямой наводкой, и скорее всего картечью, по спрыгнувшим с брони фашистским автоматчикам, не ставя целью подбить вражеские «тигры». У них своя тактика, но, черт возьми, надо же начинать что-то делать с этими неповоротливыми громадинами. Пока от них все отскакивало, как горох от стенки.