Умри или исчезни!

Огромная тень в кителе и низко надвинутой каске размахивала человеком, держа его за ноги, как куклу. Руки и плечи Могилевского крушили мебель, книжные полки, зеркала, телевизор и часы. Через несколько минут даже туловище трупа было трудно опознать.

Проводка догорела; на стенах и потолке остались черные языки копоти. Дымящиеся платы были похожи на внутренности изувеченного биоробота, лежавшего тут же, рядом, с переломанными конечностями и уничтоженным кожным покровом…

* * *

Глаза тени светились мертвым электрическим светом, словно два фонарика с подсевшими батарейками. Она обвела ими разгромленную квартиру. Огромные серые руки неуклюже очистили форму и кожаные ремни от крови. На одном из пальцев поблескивал перстень со свастикой…

Тяжело ступая, тень медленно удалялась в глубину лабиринта. За нею уползали черные змеи проводов. Коридор в квартире Могилевского теперь вовсе не упирался во входную дверь.

Глава двадцать шестая

Она открыла толстую исписанную тетрадь. Ей не давала покоя загадка дневника. Ирина была уверена в том, что любая строчка имеет иной, неизвестный смысл. Клейн и Макс молча пили кофе, а она тихо читала вслух:

«…Вчера я отдыхал на острове,
в роще апельсиновых деревьев,
и помню свет, и тепло, и ветер с моря…
Моя стихия – теплый воздух,
когда время увязает в прибрежном, песке.
Каждое слово ветра – любовь и вера,
и синий туман над водой,
лист дерева, пронизанный солнцем,
спокойный приют для Христа.
Скука, мистика, тени…
Время новых стеклянных дней.
Все непрочное, как мир, рухнет,
а бездомная душа найдет новую планету…»

– Что бы это значило? – спросила она, прервавшись.

Максим машинально пожал плечами и застонал от боли, пронзившей левую руку. Клейн поставил на стол чашечку из тончайшего китайского фарфора.

– Я думаю, важным является не то, что написал Строков, а то, когда он это написал. Обратите внимание на даты и время. Время всегда указано с точностью до минуты, хотя Строков наверняка не был педантичным человеком. А вот наивным он был. Он пытался установить временные координаты снов. Составить, так сказать, личный календарь. Дурацкая попытка. Ничего сугубо личного вообще не может существовать…

– Вы судите слишком строго, – заметила Ира с легкой укоризной. – Наверное, мы тоже кажемся вам идиотами?

– Нет, – благодушно сказал Клейн, глядя на нее с улыбкой. – Просто вы блуждаете в темноте.

– Так покажите нам дорогу.

– Я и сам пытаюсь ее найти. Однако для этого надо не только иметь настоящий «Путеводитель», но и суметь им воспользоваться. Признаю, что в этом деле Чинский пошел гораздо дальше других Магистров. Надеюсь, он уже в аду, хоть и добирался туда окольным путем.

Макс внимательно смотрел на него и думал о том, что еще ни разу не видел Клейна спящим или отправляющим естественные потребности. В чем-то тот был сверхчеловеком, а в чем-то довольно ограниченной личностью, склонной к дешевой мелодраме.

Голиков вдруг вспомнил свой сегодняшний тревожный сон. Как ни странно, ему снился какой-то рекламный ролик. Компьютеры, длинные ряды мониторов, которые в конце сна взрывались один за другим. Но то, к чему подбиралась полоса взрывов, так и осталось за пределами сновидения. Максу казалось, что там было что-то живое, и это живое внушало ему какое-то тяжкое предчувствие…

– А вам не приходило в голову, что дискеты могут содержать не единственную копию книги?

– Что это значит? – резко спросил масон.

– Насколько я понимаю, Строков редактировал оригинальный текст. Что-то изменял, сокращал… Должен существовать компьютер, на котором он работал. Он мог записать любое количество копий. Возможно, все они находятся в разных местах. И потом: две дискеты – это многовато для книги объемом в триста-четыреста страниц. Если только там не было графических файлов.

– Уверяю вас, настоящая книга Чинского намного больше. Но вы, Максим, озадачили меня. Я упустил очевидную вещь, благодарю…

– Я спрашивала у Строковой, – вмешалась Ирина. – В квартире ее брата не было компьютера.

– Что ж, это добавляет нам работы, – сказал Клейн так, словно речь шла о сортировке почты. – А кому-то, возможно, укорачивает жизнь.

Они выпили еще по одной порции кофе.

– Вы сможете идти? – спросил Клейн, отставляя чашку.

– Смогу, – отозвался Макс. – Только не очень быстро. Если вы хотите распечатать текст на бумаге, то лучше всего сделать это вечером, после окончания рабочего дня. Во избежание лишних вопросов.

– Хорошо, – масон проявил неожиданную покладистость. – Тогда днем я прогуляюсь в парк.

– Зачем?!

– Хочу взглянуть на разрушительные последствия вашей доблести. Ирина Андреевна, не желаете ли составить мне компанию? Уверен, что вы не пожалеете.