Умри, Йог, умри.

В опьяненных небесах глаз собираются облака слёз. Печаль и счастье улыбаются днём и ночью в жизни преданности, мечты разбиваются, тем не менее, иногда меня наполняет вздох. Нет, всё искоренено, но всё равно, дыхание иногда предает меня и говорит: «нет!» Это нежное цветение рассвета открывается внутри, но не может ничего сказать. Мои губы превратились от боли в алую розу, но я не могу говорить.

Боль вирахи — очень тихая боль. Она становится молчаливой тогда, когда добирается внутрь. Когда вы говорите, она вырождается. Не говорите, она очень ценна. Говорите, что она стоит два цента. Говорят или нет: «Ладонь накрыла миллионы, а когда открылась, там осталась только пыль!» Вираха рыдает тихо, рыдает тихо и прячется.

Молитва не может быть высказана. Она не может быть выставлена напоказ. Нельзя бить в барабаны и трубить в фанфары. Именно поэтому, когда вы звоните в колокольчики в храме, когда вы шумите, когда вы начинаете молиться, вирахи не возникает. Это, конечно, удобно: не приходится страдать. А вы когда-нибудь замечали это? Если в храме есть зрители, те, кто молятся, делают это долго, и молятся они изо всей силы. Они бьют в караталы, стучат в мридангу. Но если нет никого, если вы молитесь в одиночестве, вы делаете это быстро, шепчете молитвы, кое-как закончили и убежали.

Вы молитесь Богу или тем людям, которые наблюдают за вами? Или для показухи? Вы танцуете перед Ним или для людей? Если ваш ум наслаждается оттого, что позволяет узнать другим, какие вы великие преданные, как велика ваша молитва, тогда вы вообще не молитесь Богу, а просто позируете перед зрителями. Вы торгуете. И вы только питаете своё эго.

Вираха рыдает в тишине, тихо. И чем тише вы рыдаете при этом, тем глубже ваше чувство, и тем дальше оно достигает.

Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть? Одна лампа зажгла десять ламп. Птицы вернулись домой с далёких земель. И я праздную, нежные мечты заволакивают глаза. Сердце в панике —где же Ты можешь быть? Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть?

Королева ночи брызгает искорки своего благоухания, нетерпение бьётся в сердце как кукование кукушки.Что я могу сказать? У меня такое странное сердце — жизнь бьётся в нём.

Весна омыла меня —где же Ты можешь быть? Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть? Музыка булькает в моём горле, она едва достигает моих губ и возвращается обратно. В танце всё пропадает перед глазами, в процессе поклонения дрожит лампа. Прекрасный нектар проливается —где же Ты? Луна вышла на небо —где же Ты можешь быть?

Поиск Бога вырастает в вашем сердце, и он подобен тому зову, которым призывает возлюбленная своего возлюбленного в ночь полнолуния, когда льют дожди Шавана, когда облака собираются кругом, когда кукушка начала куковать, когда павлин танцует — куда Ты ушёл? Цветы цветут во всех направлениях и начинается праздник — куда Ты ушёл? Луна вышла на небо — где же Ты можешь быть? Когда вы начинаете это чувствовать — отсутствие Бога, — внутри у вас появляется вираха.

Вираха — это опыт. Его нельзя описать. Знайте это, и вы узнаете. Живите этим, и вы узнаете. Вираха — это не теория. Невозможно понять её. И трудность заключается в том, что ваши слёзы высушили ваши глаза, и ваше сердце совершенно опустело от любви. Нас научили не любить. Мы получили наставления, как быть жестокосердными. Нас научили тому, что жизнь — борьба. И чем напряжённее вы, тем больше вы подобны скалам, и тем больше вы преуспеете. Нас всех учат тому, что голова должна стать ступенью к успеху, и только тогда вы можете достигнуть вершины успеха. Сделайте своё сердце жестокосердным — и вы добьетесь успеха. И если вы хотите уничтожить другого — сделайте это. Если вам приходится оставлять трупы за собой, если вам приходится идти по трупам — так и поступайте: так учит нас общество.