Умри, моя невеста

Геля постояла несколько секунд, потом вновь задрала голову и, не говоря ни слова, стараясь сохранять лицо, величественно выплыла из кабинета, сопровождаемая охранником, который вел ее под руку. Со стороны могло показаться, что услужливый телохранитель ведет женщину, ограждая ее от возможных нападок. Он провел ее через весь зал и хотел препроводить на улицу, но Геля резко выдернула локоть и быстро вышла из магазина. Все это я наблюдала через открытую дверь вместе с Бобровым. Едва Геля покинула магазин, как тот облегченно выдохнул и, подскочив к двери кабинета, запер ее на ключ изнутри.

– У-у-уф, – произнес он, возвращаясь на свое место и доставая из ящика стола маленькую плоскую бутылку виски.

Сделав несколько маленьких глотков прямо из горлышка и ничем не закусив, Бобров тяжело вздохнул и покачал головой, несколько раз повторив себе под нос: «Эх, и дура!»

– Извините, – буркнул он в мою сторону.

– Кто это? – наконец спросила я, пересаживаясь в кресло, которое покинула Геля.

– Моя жена, – сказал Бобров с досадой. – Бывшая, к счастью.

– А Михаил, как я понимаю…

– Совершенно верно понимаете, – кивнул он. – Наш совместный сынок. Золотой и любимый мамочкин мальчик. Только она забывает, что мальчику уже двадцать четыре года и что ему наконец-то пора выйти из-под родительской опеки, тем более что она давно свелась к тому, чтобы получать от папы деньги!

– Он живет вместе с матерью?

– Нет, у него есть своя квартира. Купленная на мои деньги, между прочим! Это при том, что нашу совместную квартиру я также оставил им при разводе! И там сейчас живет Ангелина вместе со своим молодым любовничком – практически Мишенькиным ровесником!

Бобров отхлебнул еще виски и убрал бутылку в стол.

– Причем живут, я подозреваю, исключительно на мои деньги! – продолжал полыхать Всеволод Евгеньевич.

– Они что же, не работают? – поинтересовалась я.

– Ангелина сразу после развода возомнила, что ее главное предназначение в жизни – быть матерью, и так вписалась в эту роль, что даже после того, как ребеночек безнадежно вырос, продолжает ею тешиться! Что касается ее хахаля-альфонса, то он сроду нигде не работал. Работа для подобных типов понятие запредельное. Зачем, если рядом есть такая стареющая дура? Эх, и дура! И эта дура постоянно тянет деньги из меня, хотя я все годы не то что алименты исправно платил, а помогал сверх этого выше крыши! А мне на фига сдалось кормить ее любовников?

– Так она просила деньги для любовника или для сына? – уточнила я.

– Полагаю, для обоих! – ответил Бобров. – Они, как я подозреваю, все только на них и существуют! Конечно, прямо она имела в виду Мишеньку. И, не сомневаюсь, отдала бы ему большую часть, если бы я не отказал!

– А чем вообще занимается ваш сын?

– Ни-чем, – по слогам проговорил Бобров. – К сожалению… Поступил в институт – бросил. Вернее, выперли со второго курса, даже деньги не помогли! Да я и так замучился отстегивать за него всем и вся каждую сессию, потому что он совершенно не готовился и даже не появлялся там! Я даже, признаюсь, перекрестился, когда он ушел из института. Думал, пусть лучше работает, все равно деньги на ветер. Пристраивал его в разные места, он нигде не задерживался. А мамочке вешал лапшу, что, мол, не может работать в таких условиях, когда я постоянно его контролирую! Что ему нужно свое дело, чтобы почувствовать себя хозяином, тогда он горы свернет! Ну, эта идиотка, конечно, уши развесила, поверила, и ко мне – ты должен помочь мальчику поверить в себя! Ладно, я пошел на поводу, купил ему колбасный цех – вот тебе собственное дело, только работай и верь в себя на здоровье!

– И что же? – спросила я, потому что Бобров угрюмо замолчал.

– А! – с досадой махнул он рукой.

Потом вскочил с места и подошел к окну, мрачно уставившись в него.

– Вы бы отошли, – посоветовала я.

Бобров, за этим скандалом забывший, что подвергается опасности, отошел от окна и снова сел в кресло. Я закрыла жалюзи.

– Цех он забросил сразу же, потому что ни черта не понимает в бизнесе! Учиться не стал – и вот результат! Я нанял ему хорошего менеджера, грамотного специалиста, но Миша и тут сплоховал! Ко всем его заскокам прибавилась еще и игромания! Ну, он всегда причислял себя к золотой молодежи, любил модные тусовки, ночные клубы и рестораны, а потом пристрастился к казино. Торчал там день и ночь, играл в долг, прикрываясь моим именем, пока его не начали отовсюду гнать! Он, естественно, ко мне – папа, помоги. Нужны деньги! Я пару раз заплатил сдуру, но когда узнал, что он снова за старое, прекратил всякое финансирование. Понял, что это бездонная бочка! А она еще смеет упрекать меня Катей! – завелся Бобров. – Да Катя, в отличие от него, учится, по кабакам не шляется и вообще приличная девочка! Замуж собирается, жениха себе нашла достойного – и умен, и работящ! А этот!

Он снова махнул рукой и уронил голову. Было видно, что этот эпизод с приходом бывшей жены взвинтил его не на шутку.

– А в каких вы с ним отношениях? – спросила я. – Вы вообще видитесь?