Умри ради меня

— Ты прекрасная девушка. Ты вернула жизнь моему Винсенту. Может, он и силен духом, но душа у него нежная. И ты ее затронула. Все то время, что я его знаю, он руководствовался только местью и преданностью, и, кстати, возможно, что именно поэтому он и остался среди немногих выживших. Но теперь у него есть… — Жанна замолчала, хорошенько подумав над тем, что собиралась сказать. — У него есть ты. — Улыбка Жанны была полна сострадания. — Для тебя все это будет нелегко, Кэти. Но ты держись. Винсент того стоит.

Жанна повесила фартук на крючок у плиты, поцеловала меня и начала собираться.

— Я тебя провожу, — сказала я, внезапно осознав, что сейчас останусь в этом огромном доме в компании ревенанта ста пятидесяти лет от роду и мертвым телом моего возлюбленного…

— Ты как, в порядке? — спросила Жанна.

— Да, — солгала я. — Никаких проблем.

Мы подошли к гранитному фонтану, стоявшему в середине двора, и я села на край чаши, махая рукой вслед Жанне, торопившейся домой. Калитка бесшумно закрылась за ней. Я посмотрела на статую в центре фонтана — ангел, обнимающий женщину…

Когда я впервые увидела эту скульптуру, я понятия не имела, что представляет собой Винсент. Я никогда не слышала о ревенантах — ни о тех, что являются злобными убийцами, ни о тех, что посвятили свое существование спасению людей. Но уже тогда фигуры показались мне странными и пугающими.

И вот теперь я снова смотрела на неземную красоту двух соединенных фигур: красавец-ангел с суровыми, мрачными чертами, сосредоточенный на женщине, которую он держал на вытянутых вперед руках… и женщина, вся нежность и свет… и на этот раз понимала символизм скульптуры. Ангел был ревенантом, но добрым или злым? А женщина в его руках — она спала или была мертвой? Я присмотрелась повнимательнее.

На лице ангела было написано отчаяние. Или даже одержимость. Но и нежность тоже. Как будто он ждал, что женщина спасет его, а вовсе не наоборот. И тут вдруг в моем уме вспыхнуло то, как называл меня Винсент: мой ангел… Мой ангел. Я содрогнулась, но не от холода.

Жанна сказала, что встреча со мной преобразила Винсента. Что я дала ему «новую жизнь». Но ждал ли он от меня, что я спасу его душу?

Я посмотрела на женщину. Ее черты излучали благородную силу, а свет луны, отражаясь от ее каменной кожи, падал на лицо ангела. Он как будто был ослеплен этим светом… И я уже видела такое выражение лица: именно так смотрел на меня Винсент…

Меня охватила буря чувств: я была изумлена тем, что Винсент нашел во мне именно то, что искал; я испугалась, что не оправдаю его ожиданий; я усомнилась в том, что у меня хватит сил на то, чтобы нести такую ношу… все сразу. Но сильнее всего было желание дать ему то, чего он хотел. Быть рядом с ним ради него. Возможно, моя судьба заключалась в том, чтобы помочь Винсенту увидеть: в его существовании может быть и нечто большее, чем одна только месть. В нем может быть любовь.

Я чуть ли не бегом вернулась в комнату Винсента, запрыгнула на кровать и легла рядом с ним. На его холодном лице не было никакого выражения; его прекрасное тело представляло собой пустую оболочку.

Я попыталась представить Винсента таким, каким его описывала Жанна… яростным, мстительным солдатом. И хотя в моем воображении, прежде всего, возник образ Винсента с чуть прикрытыми глазами и сексуальной улыбкой, с какой он всегда смотрел на меня, я все-таки сумела увидеть его и гневным мстителем. В Винсенте всегда ощущалось нечто опасное, как и в остальных ревенантах.

Людей заставляет быть осторожными понимание того, что смертельная случайность может прятаться за любым углом, но Винсент и другие ревенанты не обладали такой осторожностью. Отсутствие страха перед ранением и даже смертью придавало им безрассудную уверенность, одновременно и волнующую, и пугающую.

Я провела пальцем по его лицу, думая о том, как в первый раз увидела его вот здесь в таком же состоянии. Тогда его мертвое тело вызвало во мне отвращение, но теперь во мне нарастала уверенность в том, что я сумею справиться со всем, что меня ожидало. Если я хочу быть с Винсентом, я должна быть сильной. И отважной.

Я услышала, как звякнул мой сотовый, подавая знак о пришедшем сообщении, и, соскочив с кровати, схватила его. Сообщение было от Джорджии: «Сбежала с вечеринки. Надо сейчас же поговорить».

Я: «Ты в порядке?»

Джорджия: «Нет».

Я: «Где ты?»

Джорджия: «Перед домом Винсента».

Я: «Что??! Откуда ты узнала, что я здесь?»

Джорджия: «Ты мне говорила».

Я: «Ничего я не говорила!»

Джорджия: «Мне нужно тебя увидеть. Какой код на калитке?»

Зачем сестра это делала? И что было делать мне? Джорджия, безусловно, нуждалась во мне, но я не могла просто так дать ей код.

Я: «Не могу дать код. Выйду поговорить».

Зазвонил звонок от входа. Я бегом промчалась по коридору к двери и включила видеокамеру. Над калиткой вспыхнул свет, камера направила объектив на мою сестру.

— Джорджия! — закричала я в микрофон. — Что ты здесь делаешь?

Услышав мой голос, сестра закричала в ответ:

— Ох, боже мой, Кэти, прости, мне так жаль!