Умри стоя

– …изжил себя, – закончил за него фразу Уваров. – И уже давно. Он держится только на штыках. Знаешь, с чего начался так называемый сепаратизм на Дальнем Востоке? Я тебе расскажу. Все началось с пошлейшей банальности. Людям не завезли продовольствие. Один месяц, второй… Сначала все списывали на перебои в авиасообщении из-за неблагоприятных метеоусловий. Но, когда через полгода подъели все НЗ, а новых харчей так и не прислали, народ стал возмущаться. Он собрался и пошел к штабу округа требовать разъяснений. Тогдашний начальник штаба приказал разогнать собравшихся. Приказал стрелять по людям, по своим согражданам. Но он не учел одного – солдаты тоже хотят жрать. Начальник штаба был повешен на площади перед мэрией. Вместе с офицерами, не пожелавшими встать на сторону народа.

– А вы, значит, пожелали?

– Я возглавил этих людей. Насрал на приказы из Гипербазиса о «кровавом подавлении бунта» и возглавил. Потому что так же, как ты, верен присяге. И когда я видел на улицах штабеля умерших от голода, мне не нужно было долго раздумывать. Я знал, что от меня требуется – защищать, всегда и везде.

– Голод? – недоуменно спросил Глеб. – В Союзе?! Что за чушь?

– Повсеместно. Гражданские голодают. Тыловые части сидят на урезанном пайке. И только на передовой обеспечение более или менее приемлемое. Карательные операции на своей территории – уже привычная картина. И к ним все чаще привлекают элитные части. Знаешь почему? Сытый голодного не разумеет, – усмехнулся генерал. – Мобилизованные резервисты отказываются стрелять по своим. Внутренние войска недоукомплектованы. Сибирь заполонили банды дезертиров. Европа! Кроткая, послушная старушка Европа начала вспоминать о суверенитете! Глиняные ноги колосса пошли трещинами.

– Колосса? Чертовщина какая-то. А как… Как вы разобрались с голодом тогда? Что, просто повесили начштаба, объявили о независимости, и на елках вырос сухпай?

– Мы закупаем продовольствие у Индокитая.

– Что?! – Глебу сделалось нехорошо, к горлу подступила тошнота.

– За алмазы, – пояснил Уваров.

– Но это же… Это…

– Это наш долг. Защищать сограждан. Если жирующие в Гипербазисе «отцы народа» не желают этого делать, приходится самим. – Генерал сделал паузу и продолжил: – Присоединяйся к нам. Присоединяйся ко мне. Ты – Палач, осознавший реальную картину мира, – станешь символом, знаменем сопротивления. Пойми, это не предательство. Ты служишь не командирам. Ты служишь народу. И народ нуждается в тебе… И во мне. Я ответственен за них. Они мне поверили, пошли за мной. Если я попаду в руки мясников «Цеппелина»… тогда останется только одно – найти способ покончить с собой. Я многое знаю, слишком многое, чтобы мои люди оставались в безопасности после того, как надо мной поработают.

– Черт! – Глеб ударил по тормозам.

– Прими верное решение. Ты сможешь.

– И что… что я должен сделать? Отпустить вас на все четыре стороны? Вернуться один, с пустыми руками?

– Ты не должен возвращаться. Разворачивай машину. Эвакуационный борт улетит без тебя. Вас всех сочтут погибшими и поставят крест на этой операции.

– Нет. Я не могу.

– Не просто можешь, ты обязан это сделать, если все еще верен присяге. Иначе, даже при условии что тебя не казнят, все повторится. Будет новая «Аляска», новые «перебежчики». И что тогда?

– Я не могу, – повторил Глеб, заводя заглохший двигатель.

Снегоход подкатил к точке эвакуации. Ждущая под парами «Аврора» запустила винты.

– Оставайтесь здесь, – произнес Глеб после недолгой паузы. – Пригнитесь и ждите, пока мы не улетим.

– Сынок, ты совершаешь ошибку, возвращаясь, – покачал головой Уваров.

– Возможно, – Глеб вышел из машины и направился к вертолету.

– Где остальные? – прокричал борттехник сквозь гул винтов.

– Все погибли.

– Где объект?

– Не обнаружен. Взлетаем.

Эпилог

В комнате четыре на четыре метра с голыми бетонными стенами, щурясь от яркого направленного в глаза света, сидел прикованный к стулу человек. За столом перед ним сидел офицер контрразведки. На лацканах его коричневого мундира поблескивали серебряные дирижабли.

– Итак, на чем мы остановились? – ловким движением выбил офицер сигарету из пачки.

– Меня зовут Глеб Глен, – произнес человек, сглотнув набежавшую из раскроенной десны кровь. – Я Палач третьего ранга в составе оперативно-тактической группы «Скорый Суд», приданной Экспедиционному механизированному корпусу номер двадцать один «Великая Россия». Был десантирован вместе с подразделением в полутора километрах от предполагаемой зоны работ пятнадцатого января две тысячи сто шестьдесят первого года. В ходе марш-броска подразделение подверглось массированному перекрестному огню со стороны противника и было уничтожено. Я выжил.

– Почему вы не выполнили приказ?

– Меня зовут Глеб Глен. Я Палач третьего ранга в составе оперативно-тактической группы «Скорый Суд», приданной…

Офицер со вздохом поднялся, взял с пола ведро и окатил человека водой, после чего сел и закурил.

– Знаете, Глен, вы меня утомили. Еще восемь часов назад. Когда вы уже начнете говорить правду?

– Я сказал все, что знаю.