Умри за меня

Он был старше остальных, ему было около сорока. Высокий и худой, с глубоко посаженными глазами и копной, плохо подстриженных черных волос, торчавших во все стороны. Он повернулся и пошёл к остальным.

— Это мой брат близнец, Чарльз, — сказала Шарлотта, которая осталась стоять рядом со мной, когда все представились.

И она потянула вперед свою рыжею копию. Кланяясь и притворяясь, что целует мне руку, он саркастически сказал,

— Приятно вас снова видеть, теперь уже ни под каменным дождем.

Я неуверенно ему улыбнулась.

Я не знаю было ли это моё воображение, или все действительно сделали шаг назад, но внезапно показалось, что единственными людьми в комнате были я и человек, с которым я уже встречалась. Это был аристократический джентльмен из вчера — хозяин дома. Хотя все остальные встретили меня довольно дружески, мой хозяин не улыбался.

Стоя передо мной, он чопорно поклонился.

— Жан-Батиста Гримода де ла Реиниэра,— сказал он, глядя мне в глаза с каменным лицом, — Хотя все мои близкие могут здесь находится, это мой дом и я, со своей стороны считаю, что Ваше присутствие здесь очень неразумно.

— Жан-Батист, — подал голос Винсент позади меня, — Это было не преднамеренно.

Он откинулся на подушку и закрыл глаза, казалось, он вложил всю свою энергию в эти пять слов.

— Вы, молодой человек…Вы тот, кто нарушил правила, приведя её в наш дом, в первоисточник. Я никогда не позволял кому—либо из вас приводить сюда своих человеческих возлюбленных, а Вы проигнорировали мой запрет самым вопиющим образом.

Я почувствовала, что мои щеки пылают от его слов, но не была уверена, с чем это связано: с тем, где говориться "человек" или с той частью, где говорится "возлюбленных". Больше ничего не имело смысла.

— А что мне оставалось делать? — спорил Винсент. Она только что увидела смерть Жюля! У неё случился шок.

— Это была твоя личная проблема, которую нужно было решить. Вам не следовало приводить её в первоисточник. А теперь нам придется подчищать за Вами.

— Ах, успокойтесь, Ж—Б, — сказал Амброуз и откинувшись назад небрежно положил руку по всей длине спинки дивана,— Это не конец света. Мы её проверили, она точно не шпион. Плюс она точно не первый человек, кто будет знать, что мы такое.

Старик бросил на него испепеляющий взгляд.

Тот, кто представился Гаспаром заговорилробким голосом.

— Если мне позволено будет уточнить…отличие в том, что каждый взаимодействующий с нами человек был…хм…были индивидуально выбраны из семей, которые служили Жан-Батисту на протяжение поколений.

Поколений? — с отчаянием подумала я. По моей спине пробежал холодок.

— В то время, как я Вас, — продолжал Жан-Батист с нескрываемым отвращением, — знаю менее, чем день, а Вы уже вторгаетесь в линую жизнь моих близких. Вам здесь очень не рады.

— Цыц! — воскликнул Жюль,— Не сдерживайте своих истинных чувств, Гримод. Вам старожилом действительно нужно научится открываться и выражать себя.

Жан-Батист вел себя так, как будто он ничего не слышал.

— Ну и что же нам делать? — спросила Шарлотта, обращаясь к хозяину.

— Ладно, достаточно. Все, — сказал Винсент неглубоко дыша, — Вы мои близкие. Кто проголосует, чтобы рассказать Кейт?

Амброуз, Шарлотта, Чарльз и Жюль подняли свои руки.

— И что прикажете делать? — Винсент задал вопрос Жан-Батисту и Гаспару.

— Это твоя проблема, — сказал Жан-Батист.

Несколько секунд он смотрел на меня, затем, повернувшись на каблуках, быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Глава 13

— Итак, — сказал, посмеиваясь Амброуз, потирая руки,— Право большинства. Давайте начинать вечеринку.

— Вот, — сказала Шарлотта, стягивая пару больших подушек с дивана на пол.

Садясь на одну из них по—индийски, она улыбнулась мне и похлопала, приглашая, на другую.

— Всё хорошо, — успокоил меня Винсент и отпустил мою руку.

— Кейт, — сказал Жюль, — ты понимаешь, что всё о чём здесь будет сказано, не должно выйти за пределы этих стен.

Винсент произносил слова медленно и чётко:

— Жюль прав. Кейт, как только ты обо всём узнаешь, наши жизни будут в твоих руках. Я ненавижу давить на кого-нибудь — брать на себя ответственность, но ситуация зашла слишком далеко. Даешь ли ты обещание хранить наш секрет? Даже, если ты — это звучало так, как будто у него перехватило дыхание, — решишь сегодня уйти и больше никогда не возвращаться.

Я кивнула. Все ждали.

— Я обещаю, — прошептала я, лучшее, на что я была способна с комом в горле, размером с грейпфрут.

Здесь происходило нечто очень странное и у меня было мало зацепок, чтобы догадаться, что именно. Я знала, что легкомысленное употребление слова Жан-Батистом "человек" и очевидное воскрешение Винсента и Жюля, говорило, что я сильно влипла. Я не знала во что именно, но явно во что-то такое, от чего можно описаться.

— Жюль ... ты начнешь, — сказал Винсент, закрыв глаза и выглядевший больше мертвым, нежели живым.

Жюль оценил ситуацию и решил сжалиться.

— Может будет проще, если мы позволим задавать Кейт вопросы, которые она хочет задать.

С чего бы начать? — подумала я, а потом вспомнила, что заставило так всё закрутиться в первоисточнике.