Умри за меня

Он убрал руки. Хотя в этот момент, я не могла не пожелать, что бы он не был таким совершенством, подумала я. От его прикосновений у меня повышалась температура. Он перестал меня целовать и отстранился.

Пытаясь отвлечь себя и избежать самовоспламенения, я поправила свою одежду и пригладила растрепанные волосы.

— Нам лучше уйти отсюда, пока я не начал игнорировать всё то, что только что сказал. — Я провожу тебя домой, — сказал он, взяв в руки наши пальто и мою сумку.

Открыв дверь, он стал ждать меня.

— Должен сказать, что у меня были подозрения, — сказал он загадочно.

— Какие подозрения? — спросила я.

— Что за фасадом твоего такого взрослого поведения, скрывается дикий зверь, — рассмеялся он.

Закусив губу, я прошла мимо него в коридор.

Глава 31

Вернуться домой в тот вечер было похоже на пробуждение от долгого сна. Когда я была с Винсентом, то подчас забывала о всех странностях, связанных с ревенентами, но меня не покидало ощущение, будто я бродила по фантасмагорическим ландшафтам Сальвадора Дали. Мир Мами и Папи стал замечательным утешением, после двадцати часового пребывания в сюрреализме.

— И? — спросила Джорджия, когда мы сели ужинать. — Каков теперь статус "отношений" с Винсентом? Вам хватило времени на вашей маленькой пижамной вечеринки, чтобы разобраться во всех проблемах? — Она ухмыльнулась мне и положила кусочек хлеба себе в рот.

Мами с укором похлопала её по руке и сказала:

— Катя сама скажет нам то, что пожелает нужным, чтобы мы знали и когда пожелает.

— Мами, всё в порядке, — сказала я. — Джорджия просто не может не влезать в чужую жизнь, например, в мою. Так как у неё нет своей собственной, о которой она могла бы поговорить.

— Ха! — сказала Джорджия.

Папи закатил глаза, очевидно от удивления, когда это его мирный дом успел превратиться в университетский женский клуб.

— Итак? — спросила она, уже более обходительно.

— Похоже, мы всё выяснили, — сказала я, и, повернувшись к Мами, спросила, — Не возражаешь, если он придет к нам завтра вечером на ужин?

— Конечно, нет, — ответила она, широко улыбаясь.

— Э—хей! — крикнула Джорджия. — Кейт больше не чахнет у себя в спальне. Мне следует сходить к нему домой и лично выразить ему свою благодарность.

— Всё, Джорджия, довольно, — сказал Папи.

— Ты можешь поблагодарить его завтра вечером, — сказала я, быстро сменив тему.

Следующим вечером в семь тридцать я получила сообщение от Винсента:

— Добрый вечер, ma belle. Пожалуйста, дай мне ваш код?

Я отправила ему на сотовый четыре цифры с двумя буквами и через минуту в нашу дверь раздался звонок. Я нажала на переговорное устройство, раздался гул открывающейся двери в подъезд.

— Третий этаж, налево, — сказала я по громкой связи.

Мой пульс участился, когда я открыла дверь и стала ждать его в прихожей. Он очень быстро поднялся по лестнице, держа в одной руке огромный букет, а в другой сумку.

— Это для твоей Мами, — сказал он, затем наклонился и чмокнул меня в губы.

Моё сердце заколотилось как бешеное. Винсент, как бы, намекая, приподнял бровь.

— Ты собираешь разрешить мне войти или проверяешь, смогу ли я переступить порог твоего дома без приглашения? — а потом прошептал, — я ревенент, а не вампир, chérie.

Его подначивания заставили меня забыть о моих переживаниях и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я взяла его за руку и повела его внутрь.

— А вот и Мами, — сказала я, когда она вышла к нам из кухни.

В это утро она сходила в салон красоты и выглядела потрясающе элегантно в шерстяном черно—белом платье и на четырех дюймовых каблуках.

— Ты, должно быть, Винсент, — сказала она, наклоняясь, чтобы расцеловать его в обе щеки, и её духи, обволокли нас запахом гардении, словно нежным объятьем.

Она сделала шаг назад, чтобы взглянуть на него. Казалось, она оценивала его, и по выражению её лица стало понятно, что это был высший бал.

— Это для Вас, — сказал он, вручая ей массивный букет. — О, от Кристиана Торту, — сказала она, заметив карточку флориста. — Как мило.

— Я возьму твое пальто, — сказала я, и Винсент снял свой пиджак, под которым была хлопковая рубашка голубого цвета, заправленная в темные вельветовые брюки.

Мне так и не верилось, что этот потрясающе красивый парень специально приоделся и принес цветы, чтобы произвести впечатление на мою семью. Все это он сделал ради меня.

— Папи, я бы хотела тебе представить Винсента Делакруа, — сказала я, когда мой дедушка вышел из своего кабинета.

— Сэр, очень рад нашему знакомству, — сказал Винсент и они пожали друг другу руки.

Он поднял сумку и сказал:

— Это для Вас.

Взяв её, Папи извлек оттуда бутылку и изумился, когда рассмотрел этикетку.

— Шато Марго 1947 года? Где ты её раздобыл? — Это подарок от моего дяди, который сказал, что уже имел удовольствие познакомиться с вами, сударыня, — сказал Винсент, обращаясь к Мами.

— О? — она выглядела озадаченной.

— Он недавно привез Вам полотно для реставрации. Господин Гримод де ла Ренье.

Глаза Мами расширились.

— Твой дядя Жан-Батист Гримод де ла Ренье? Винсент утвердительно кивнул.

— Я живу с ним с тех пор, как погибли мои родители.