Умри завтра

Космеску прочел первые строчки. Бригада полицейских ныряльщиков, разыскивая пропавшую рыболовецкую шхуну «Скуби», обнаружила труп на затонувшем судне.

Ух ты! Проклятье, проклятье, проклятье…

91

Линн сидела на рабочем месте. От волнения трудно глотать. Перед ней рядом с нетронутым яблоком лежит сандвич с тунцом, принесенный из дома, от которого откушен крошечный кусочек. Аппетита нет. В желудке мельтешат стаи бабочек, а сама она превратилась в клубок нервов. Сегодня после работы назначена встреча. Но бабочки не те, которые в юности возвещали о любовном свидании, а скорее черные умирающие мотыльки, попавшие в ловушку. Ее ждет свидание с омерзительным Реджем Окумой.

Точнее, с обещанными пятнадцатью тысячами наличными. Хотя он, судя по намекам во время утреннего разговора по телефону, явно ждет большего, чем короткие полчаса в коктейль-баре.

Она на секунду закрыла глаза. Кейтлин хуже с каждым днем, иногда кажется – с каждым часом. Сегодня с ней сидит бабушка. Скоро Рождество. Марлен Хартман гарантирует печень в течение недели после получения перевода, который теперь уже получила. Но, независимо от ее обещаний и убедительных отзывов свидетелей, любая деятельность на Рождество замирает, колесики крутятся медленней.

Сегодня звонил Росс Хантер, снова уговаривал привезти Кейтлин в больницу.

Умирать?

Рядом остановилась коллега, дружелюбная молодая женщина по имени Ники Митчелл, положила на стол запечатанный конверт.

– Твой тайный Санта! – объявила она.

– Ох, спасибо.

Линн уставилась на конверт, гадая, кто тот аноним, которому придется покупать ответный подарок. Обычно это ее забавляло и радовало, теперь только очередная забота.

На большом настенном экране перед глазами мерцают слова «рождественский бонус» в окружении крошечных елок и вертящихся золотых монет. Премиальные уже превысили три тысячи фунтов. В офисе так и пахнет деньгами. Если разрезать половину коллег, из вен наверняка хлынет не кровь, а наличные.

Сколько проклятых денег! Миллионы. Десятки миллионов. Почему же так дьявольски трудно раздобыть последние пятнадцать тысяч для немки? Мэл, мать, Сью Шеклтон, Люк поистине блеснули.

Банк проявил неожиданное сочувствие, но поскольку кредит уже превышен, менеджер предупредила, что потребуется согласие директора, и усомнилась, что тот его даст. Единственный реальный вариант – повысить закладную, но на это уйдет не одна неделя, а времени нет.

Зазвонил мобильник. Номер не высветился. Она тихонько ответила, не желая получить выговор за личный звонок.

Марлен Хартман торопливо и напряженно заговорила:

– Миссис Беккет, мы нашли подходящую печень. Завтра днем сделаем пересадку. Завтра к полудню приготовьте, пожалуйста, Кейтлин, соберите вещи. Получили от меня список необходимого?

– Да… – пробормотала Линн. В горле так пересохло, что невозможно выдавить ни звука. – Можете… можете что-нибудь сказать… о доноре?

– Молодая женщина, попавшая в автокатастрофу. Мозг уже мертв, подключены аппараты жизнеобеспечения. Больше сказать ничего не могу.

– Спасибо. Спасибо.

На Линн нахлынуло головокружение и тошнота от переживаний – и страха.

92

Из-за темных снежных туч свет в половине пятого быстро тускнел. Они уже обследовали множество дыр, но все впустую. На обратном пути еще раз проехали мимо мини-маркета, мясной лавки, кафе, православного храма в строительных лесах. Две крупные собаки, серая и черная, деловито рылись в отбросах. Ралука на заднем сиденье, успокоившись после дозы, вдруг рванулась вперед и взволнованно крикнула:

– Господин Йен! Вон там, видите? Остановитесь!

Сначала Тиллинг увидел лишь широкий пустырь с допотопными машинами, обшарпанными многоэтажными жилыми домами. Он резко тормознул, машина ухнула в выбоину, остановилась. Сзади бешено загудел старый грузовик. Промчался мимо, на волосок не задев крыло «опеля».

Ралука ткнула пальцем в сторону трех фигур, вылезших из рваной дыры в бетоне. Приблизившись к дыре, Тиллинг увидел импровизированную конуру под рухнувшим забором. Внутри лежал пес, что-то грыз, не обращая внимания на погоду. Неподалеку с включенным мотором, пуская дым из выхлопной трубы, стоял большой черный «мерседес».

Высокая элегантная женщина в меховой шапке, длинном темном пальто тащила за руку растерявшуюся девочку с темными волосами, в вязаной шапке, голубой дутой безрукавке поверх рваного разноцветного спортивного костюма. Ее одежда, как и кроссовки, безнадежно не подходила к погоде. Парень в куртке с капюшоном, джинсах и тоже в кроссовках стоял у провала, с тоской наблюдая за ними.

Женщина вела девочку к машине. Девочка оглянулась и помахала парню. Тот помахал в ответ, что-то крикнул. Потом она махнула псу, но тот даже не посмотрел в ее сторону.

Ветер гнал снег стеной.

– Это она! – завопила Ралука. – Симона!

Йен Тиллинг выскочил из машины, снег кнутом хлестнул в лицо. Андреа рванула свою дверцу, выбралась наружу, за ней последовали остальные. Прогрохотал другой грузовик, им пришлось обождать. Тиллинг крикнул во весь голос:

– Стой! Стойте!..

Женщина с девочкой были уже у самого автомобиля.