Умри завтра

Симона лежала на своем матрасе, спокойная и безмятежная. Во сне она видела Англию и под высокой башней с часами, которая называется Биг-Бен, бросала в стакан кубики льда и наливала виски. Мимо плыли огни. Огни большого города. Люди улыбаются, слышен смех. В огромном зале с картинами и статуями сухо. Боли нет ни в теле, ни в сердце.

Она спала долго, а когда проснулась, все было уже решено.

29

Линн Беккет проснулась в испуге, не сразу сообразив, где находится. Ноги затекли, спина болит. Она с недоумением вгляделась в экран укрепленного высоко на стене телевизора, где шел мультфильм. Мужчину привязали к катапульте, нацелили в кирпичную стену. Через секунду он пролетел сквозь нее, оставив трафаретный отпечаток собственного тела.

Вспомнив, она принялась легонько массировать ноги, восстанавливая кровообращение. Видно, задремала в отдельной палате Кейтлин в печеночном отделении Королевской больницы Южного Лондона. Слышится слабый запах еды. Картофельное пюре. Дезинфекция и политура. Рядом на койке дочка в ночной рубашке, с взлохмаченными волосами, глаза, как обычно, не отрываются от дисплея мобильника. В окно маленькой комнатки видна часть подъемного крана, шлакобетонные блоки и арматура строящегося здания.

Прошлую ночь Линн проспала возле дочери. В какой-то момент, смертельно измучившись в кресле, влезла в постель, прижалась к ней, так и заснула.

Их разбудили в немыслимо ранний час, Кейтлин в каталке повезли на сканирование, потом прикатили обратно. Заходили разные сестры, брали кровь на анализ. В девять Линн, чувствуя себя растрепанной и немытой, позвонила на службу, сообщила строгой, но сочувствующей начальнице Лив Томас, что не знает, когда вернется. Та поняла, предложив поработать сверхурочно в конце недели, чтобы не упустить премиальные. Линн ответила, что постарается.

Разумеется, адски нужны деньги. На больницу уйдет целое состояние. Три фунта в день за телевизор для Кейтлин и телефонную связь. Пятнадцать в день за парковку. Питание в столовой. И постоянный страх, что работодателям все это надоест, и они ее выкинут. Скромная компенсация, полученная после развода с Мэлом, полностью потрачена на дом, где они живут сейчас с Кейтлин. Хотелось обеспечить дочь приличным жильем, по возможности растить нормально, в довольстве и безопасности. Все это требует немалых расходов. Еще надо отремонтировать машину перед техосмотром.

Работа оплачивается хорошо, но в зависимости от результатов, как у коммивояжера. Часами добиваешься цели, вечно видя перед собой приманку – еженедельную премию лучшему работнику. В обычных обстоятельствах Линн в неделю приносит домой больше, чем в Брайтоне и Хоуве зарабатывают секретарши в приемных врачей и отелях, больше, чем торговые агенты. В отсутствие официально признанной квалификации можно считать, что ей повезло. Теперь, когда она оплатила домашние счета, расплатилась за бензин, за обучение Кейтлин игре на гитаре, за все ее цацки вроде мобильника и ноутбука, одежду, даже за путевки со скидкой на летний отдых в Шарм-эль-Шейхе, денег осталось очень мало. Вдобавок приходится без конца пополнять кредитку Кейтлин. Восьмилетняя служба в агентстве по взысканию долгов внушила Линн смертельный страх перед кредитными картами, которыми она сама старается не пользоваться.

Мэл, по крайней мере, вел себя честно при обсуждении условий развода, как может помогает дочери, но гордость не позволяет просить у него больше. В данный момент отложено чуть больше тысячи фунтов, которые Линн копила весь год, решив устроить Кейтлин веселое Рождество, хотя точно не знает, как дочь относится к Рождеству. Или к дням рождения. Фактически ко всему, что сама она считает нормальной жизнью.

Неизвестно, стоит ли рисковать и оставлять здесь Кейтлин, вернувшись в Брайтон на работу. Дочке не нравится в больнице, сегодня она снова в странном настроении, больше сердится, чем боится. Уезжать опасно – вдруг она убежит. Линн взглянула на часы. Без десяти час. Мужчина на экране корчит злобные рожи, пыхтит, вылетает в переднюю дверь, унося с собой весь фасад. Она невольно улыбнулась. Всю жизнь обожает мультфильмы.

Кейтлин нажимает кнопки на телефоне.

– Извини, дорогая, – сказала Линн, – я отключилась.

– Нечего извиняться, – ухмыльнулась дочь, не сводя глаз с дисплея. – Старикам надо выспаться.

Несмотря на заботы и горести, Линн рассмеялась.

– Большое спасибо!

– Нет, правда, – кивнула Кейтлин, на этот раз широко улыбнувшись. – Я только что смотрела программу по телевизору. Хотела тебя разбудить, чтоб и ты посмотрела, да не стала – там про стариков, которым как бы надо выспаться.

– Ах ты, обезьянка щекастая! – Линн попыталась встать, но ноги еще не отошли. На улице скрежетала строительная техника. Дверь открылась, вошла женщина – координатор по трансплантации, с которой они встретились прошлым вечером.

При дневном свете отдохнувшая Шерли Линсел в голубом жилете, белой блузке и темно-коричневых слаксах еще больше напоминала английскую розу.

– Привет, – поздоровалась она. – Ну, как мы сегодня?