«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

Полностью отсутствуют точные данные по смертности в зонах групп армий в летние месяцы 1941 г., хотя у К. Штрайта имеются её оценки в среднем по 0,3 % в сутки от общей численности пленных. Учитывая, что до 1 февраля 1942 г. мы потеряли умершими пленными на территории СССР около 1 552 310 чел. (см. выше), получаем общую численность наших погибших воинов в плену в зонах групп армий в июне-сентябре 1941 г. и в рейхскомиссариатах «Остланд» и «Украина» в июне 1941 – январе 1942 гг.: 1 552 310–1 028 284 = 524 026 чел.

Украинские исследователи подсчитали численность погибших военнопленных на территории Украины в 1941–1944 гг. в 1,8 млн чел. (Король В.Е. «Проблемы военного плена: история и современность». Часть 1. Вологда, 1997, с. 37).

Учитывая всё вышесказанное, сведения ЧГК о гибели 3 912 283 советских военнопленных на территории СССР за весь период боевых действий на ней и её оккупации в 1941–1945 гг. (не забудем про Курляндию в Латвии) представляются вполне адекватными. Отнимем 1,8 млн, погибших на Украине, и поймём, что на остальной, втрое большей, оккупированной территории РСФСР, Белоруссии, Прибалтики и Молдавии количество погибших в плену в 2,1 млн наших бойцов – не такая уж и невероятная величина.

И ещё два обычно не учитываемых, но очень важных в данной ситуации момента – о пленных, направленных из сборных пунктов в пересыльные лагеря, и пленных, не дошедших даже до сборных пунктов. Выше мы ведём речь о военнопленных, так или иначе прибывших в тыловые лагеря (дулаги, шталаги, офлаги). Немецкие войска сумели учесть их численно в оперативном порядке (см. таблицу 20), пропустив «через себя» во время боёв, но не поимённо. В пути следования со сборных пунктов дивизий, корпусов и армий в пересыльные лагеря (дулаги) множество пленных погибало по разным причинам или умирало от истощения. И на этом этапе их никто поимённо не учитывал, т. к. на сборных пунктах персональные карты не оформлялись. На сборных пунктах пленных собирали, комплектовали их в команды разной численности и отправляли пешими колоннами в дулаги. Очень часто это были многокилометровые переходы по неделе и больше при из ряда вон плохой кормёжке и зачастую в распутицу. Например, взятые в плен в начале третьей декады сентября 1941 г. воины Юго-Западного фронта при конвоировании 200 000 чел. силами 24 пд вермахта из района Лубны – Хороль в район Умани (расстояние 400 км) прибыли только к 24 октября (Штрайт К. Указ. соч., с. 161). Причём к началу марша уже умерло от 10 000 до 20 000 чел. В среднем смертность на марше была оценена в 1 % в сутки (там же, с. 140). В итоге получаем около 45–55 тысяч чел. умерших, или по 110–140 чел. на 1 км пути, нигде и никак не учтённых.

Немцы не считали необходимым делать это в отношении азиатов-«унтерменшей», как они нас называли, отнеся оформление карт к прибытию команд в дулаги. Однако и во многих дулагах персональные карты не оформлялись вплоть до середины октября 1941 г. Только после осознания объёма поступивших пленных и высокой потребности в рабочих руках для промышленности рейха эти учётные документы постепенно стали поступать на Восточный фронт. Но и тогда они имелись не во всех лагерях: персональная карта «…должна была заполняться на каждого советского военнопленного. Но практика показала, что это предписание было реализовано полностью только в лагерях на территории бывшего Рейха – Германии» (http://www.dokst.ru/main/node/1152).

Уже в августе 1941 г. граф фон Мольтке писал своей жене в Германию: «Новости с Востока опять ужасающи. Мы явно несём очень и очень большие потери. Но это было бы ещё терпимо, если бы на наших плечах не лежали горы трупов. Постоянно слышны вести, что из транспортов пленных и евреев живыми доходят лишь 20 %, что в лагерях для военнопленных царит голод, распространяется тиф и все прочие опасные эпидемии» (Штрайт К. Указ. соч., с. 138). Т. е. уже летом положение пленных было катастрофическим, и смертность достигала огромных величин.