Уна & Сэлинджер

В не изданной во Франции новелле «Мягкосердечный сержант», опубликованной в апреле сорок четвертого, за год до его попытки самоубийства, Сэлинджер пеняет кино за то, что солдаты на экране умирают красиво: «Там красивые парни умирают очень аккуратно, и раны совсем их не портят, а прежде, чем загнуться, они успевают пролепетать последний привет какой-нибудь куколке, которая ждет их дома и с которой в начале фильма у них серьезные разногласия из-за того, какое платье она должна надеть на вечеринку в колледже. А еще бывает, парень все не умирает, пока не передаст кому надо секретные документы, захваченные у генерала, или не расскажет весь фильм с самого начала. А тем временем все остальные парни, которые с ним служат, только и делают, что смотрят, как красавчик отдает концы. И все. Разве еще слышно, как другой парень, с трубой, теряет время, подавая сигналы. А потом вам показывают родной город убитого парня, и там у его гроба миллион людей, конечно же с мэром во главе, еще родственники и его куколка, бывает, и президент тоже, и все говорят речи, все в орденах, и все разодеты, как будто и не в трауре вовсе».^[121]

И правда, следует заменить красивые слова и крупный план нечленораздельными воплями на заднем плане, признать, что солдаты успевают только сказать: «Мамочка, помоги!» А что касается посмертных почестей, приходится довольствоваться типовым письмом, врученным лично офицером в форме с лицом могильщика. Посттравматический синдром ветерана вызван не равнодушием, не недостатком благодарности, а просто самим фактом, что жизнь продолжается. Вернувшись в Нью-Йорк в сорок шестом, Джерри был окончательно сломлен при виде толстого консьержа своего дома, каждый день выгуливавшего собаку, как и до войны. Вот так, люди продолжали жить своей жизнью, завтракать, делать покупки в лавочке на углу и прогуливать псов вокруг квартала. Разрыв – вот главная причина депрессии ветеранов. Жизнь шла своим чередом, за эту жизнь они сражались, но, увидев все того же невозмутимого старого привратника, Джерри полночи просидел в гараже, закрыв лицо руками, не в силах сдержать судорожные рыдания.

В новелле «Мягкосердечный сержант» молодой офицер Берк ведет солдата в кино на фильм Чарли Чаплина. Сержант только что узнал, что его подружка вышла за другого. И вот надо же, он видит в зале свою бывшую, рыжеволосую красотку, с новоиспеченным мужем. Начинается фильм, но посреди сеанса сержант встает и уходит, сказав своему спутнику:

«Ты оставайся, парень. Я буду снаружи»

.

А после фильма между ними состоялся вот такой короткий разговор:

«– Что случилось, мистер Берк? Вам совсем не нравится Чарли Чаплин?

У меня даже живот болел – так я смеялся над Чарли.

– Да нет, с ним все в порядке, – ответил Берк. – Просто не люблю я, когда большие парни гоняются за маленьким смешным человечком. У него и девушки нет. Никогда»

.

Вскоре сержант Берк погибает от пули японского стрелка в Пёрл-Харборе.

Напрашивается любопытная, хоть и очень смелая гипотеза: на самом деле подлинным творцом вечного мятущегося подростка был Чарли Чаплин, уже укравший Уну. Сэлинджер лишь воспроизвел матрицу «бродяги»: «Над пропастью во ржи» – это те же «Огни большого города», только замените котелок каскеткой. Чистота детей, испорченность взрослых – о чем еще говорят нам фильмы Чаплина? Он дал первый толчок. Что же касается карикатуры на буржуа, тут успели поработать еще Бальзак, Флобер и Золя. Завершением в двадцать втором году стал американский роман «Бэббит» Синклера Льюиса. Оставалось только воссоздать образ романтичного и депрессивного юноши, уже представленного у Гёте и Мюссе. Холден Колфилд – смесь Чарли и Октава из «Исповеди сына века».