Ундина особых кровей

Для того чтобы войти в столовую, потребовалось призвать все свое мужество, которого у меня вообще-то было не так чтобы очень много. Слишком ярко в памяти всплывали вчерашние сцены, происходившие в этой самой столовой… и камины всего мира преследовали меня буквально по пятам.

– Овар, – тихо позвала я, прежде чем решиться переступить порог.

Дворецкий, обычно отзывающийся моментально, на этот раз с ответом не спешил.

– Овар! – позвала я чуть громче, нервно сжав и разжав кулаки.

– А, Фридочка, доброе утро! – прокатился по особняку бодрый и подозрительно веселый голос. – Как спалось?

Будь дворецкий материальным, точно бы его стукнула! Знает ведь, что я не спала, и издевается. И вообще, отчасти по его милости я вчера оказалась в такой ситуации. Мог ведь рассказать, что на адмирале никаких чар нет, но вместо этого наоборот подтолкнул к тому, чтобы я подлила зелье!

– Почему ты меня не остановил? – высказала я свое возмущение вслух. – Почему не сказал, что на адмирала Рея не действуют никакие зелья и чары?

Овар вновь затянул с ответом, а затем раздалось вкрадчиво-ехидное:

– Снова адмирал Рей? А накануне твоим мелодичным голоском так прекрасно звучало имя «Эртан»…

Нет, я бы его не просто стукнула. На самое дно бы отправила, вот! А ведь поначалу был таким обходительно-вежливым, таким учтиво-услужливым… Вот же непостоянство потерянных душ!

Поняв, что ничего от него не добьюсь, я глубоко вдохнула и решительно вошла в столовую. Стол был уже накрыт, на тарелках исходили паром свежайшие блюда, а вот все стулья пустовали. И вообще вся столовая пустовала. Адмирал еще не спустился.

Меня бы случившаяся отсрочка даже немного порадовала, если бы в душу не закралось нехорошее предчувствие. Вот прямо очень нехорошее.

– Ова-а-ар, – напрягшись, протянула я и, помедлив, неуверенно спросила: – С адмиралом все хорошо?

– Прекрасно, – резко прозвучало у входа.

На моей коже моментально устроили шествие полчища мурашек, волосы на голове практически зашевелились, и, с трудом сохраняя видимость спокойствия, я медленно обернулась. Очень медленно. Этим утром я вообще все делала очень медленно.

Как обернулась, так и застыла, невольно приоткрыв рот.

Что? Я терзалась мучениями совести ночью? Нет, по-настоящему совесть меня терзала сейчас, когда наглядные последствия моего поступка оказались прямо у меня под носом! А вместе с совестью меня терзали очень назойливые, совершенно неуместные порывы неприлично засмеяться, и мне пришлось кусать губы просто неистово, чтобы – не приведи поднебесные! – не расплыться в улыбке.

Адмирал стоял, сложив руки на груди, стиснув челюсти и в упор на меня глядя. Но исходящую от него ауру мрачности и вселяемого ужаса портила одна щекотливая деталь… много деталей. Все его лицо, всю шею и кисти покрывали красные точки! Такие обычно бывают у маленьких детей, заразившихся моррянкой. У Далии не так давно младшие братья этой болезнью переболели, и ей приходилось сидеть с ними ночи напролет, чтобы они не расчесали сыпь еще больше.

– Простите, – покаянно пролепетала я, все еще разрываясь между желанием обругать себя последними словами и засмеяться. Хотя обругать я себя обругала и так, причем неоднократно.

Ничего не говоря, пятнистый морской демон с непроницаемым выражением лица прошествовал к столу. Сел. Глянул на меня так, что я села тоже.

– Я могу попить чаю? – почти в точности повторяя недавние интонации дворецкого, осведомился он.

– Мм? – непонимающе промычала я.

– В чашке, кроме чая, ничего нет? – любезно пояснил свой вопрос адмирал.

Я закашлялась и поспешно кивнула. Адмирал как ни в чем не бывало приступил к чаепитию, и я последовала его примеру, хотя в горло ничего не лезло. Пришлось давиться чаем и вздрагивать каждый раз, когда вилка и нож адмирала стучали по тарелке.

Его же выдержка была не в пример лучше моей. Я даже не сомневалась, что вся эта сыпь невыносимо чешется, а он ничем, вот совершенно ничем этого не выдавал и вел себя так, словно ее и не было!

Покончив с завтраком, адмирал отложил столовые приборы, которые тут же исчезли вместе с тарелкой, и, промокнув губы салфеткой, обратил на меня фирменный взгляд. Я знала, что он сейчас заговорит, и что разговор неизбежен, тоже знала, только вот все равно оказалась к нему не готова.

О Ариера, может, ты отмотаешь для меня время и дашь хотя бы ма-а-аленькую отсрочку, а?

Как и ожидалось, жителям Поднебесья нет дела до просьб каких-то там провинившихся полуундин, и мои мольбы остались неуслышанными.

– Итак, – одно короткое и, казалось бы, совершенно безобидное слово моментально заставило пожелать оказаться где-нибудь подальше. – Сейчас я задам несколько вопросов, ты спокойно и внятно на них ответишь. Надеюсь, возражений нет?

Возражений, естественно, не было. Я же не самоубийца какой-нибудь, чтобы сейчас ему возражать!

Удовлетворившись моим поспешным коротким кивком, адмирал ровно спросил:

– Ты усвоила, что чары ундин, тем более полукровок, на меня подействовать не могут?

– Да, – как и просили, спокойно и внятно ответила я.

– Ты действовала из желания избавить меня от, как ты считала, навязанных чувств?