Ундина особых кровей

– За что? – осторожно поинтересовалась я.

– У боевых подчиненных душ нет ничего своего, – отозвался мой туманный телохранитель. – А вы подарили мне целое имя.

От такого разговора и самого факта какой-никакой материализации потерянной души чувствовала я себя престранно. Души классифицировались по множеству признаков: большинство оставалось абсолютно невидимыми, некоторые сильные маги обладали способностью влиять на предметы материального мира, например, как Гвиана. А вот о том, чтобы души могли принимать какую-то форму, я даже не слышала!

– Благодаря хозяину в установленную вокруг дома защиту вплетена особая магия, – не то прочитав мои мысли, не то просто о них догадавшись, сказал Дымок. – Однако таким меня можете видеть и слышать только вы.

Я просто не находила слов. Вообще никаких!

Пауза затягивалась, и, откровенно говоря, от нее мне было совсем некомфортно. Одно дело – просто всегда чувствовать рядом его присутствие, и совсем другое – видеть прямо перед собой! Жутковато…

– Почему «беспросветной» ночи? – кашлянув, спросила я, желая нарушить повисшую тишину хоть чем-то.

– Потому что беспросветной, – логично ответили мне. – У подчиненных душ все беспросветно. Кроме моментов, когда можно отправить кого-нибудь к Лайару.

Услышав в последнем предложении мечтательные нотки, я кашлянула еще раз. Упоминание одного из глубинных столпов, повелевающего смертью, нагнало еще больше жути.

– Вам весело? – последовавший вопрос застал врасплох.

Теперь я вообще закашлялась и, чтобы не расстраивать душу, в жизни… точнее, нежизни которой и так все беспросветно, прохрипела:

– Очень.

– Хорошо. – Туманная голова склонилась в коротком кивке, а в голосе проскользнуло облегчение. – Тогда до завтра. Беспросветных снов.

– Беспросветных… – машинально отозвалась я, глядя, как туман постепенно рассеивается.

Но не успела я отойти от такого потрясающего во всех отношениях разговора, как в коридоре послышался звук приближающихся шагов. Дверная ручка тихо скрипнула, дверь медленно отворилась, впустив полоску яркого света, и до меня долетел аромат свежих цветочных духов.

– Ты с кем-то говорила? – остановившись на пороге, спросила леди Лавьет и без перехода запоздало уточнила: – Я не помешаю?

– Вам показалось, – ответила на первый вопрос, оставив второй без внимания.

Приняв это за позволение, Аэлина тихо прикрыла за собой дверь и так же тихо приблизилась ко мне. Я тут же присела на кровати и невольно напряглась, не понимая, зачем она пришла и чего от ее визита ожидать.

– Надеюсь, ты хорошо устроилась? – спросила она, аккуратно присев рядом.

В полумраке я заметила, как ее пальцы скомкали голубой атласный платок.

– Хорошо, спасибо, – машинально ответила я, пытаясь поймать ее ускользающий взгляд. – Вы что-то хотели?

Аэлина некоторое время молчала, тогда как голубой атлас превращался в совсем маленький комок, и спустя долгую паузу проронила:

– Не знаю… Наверное, просто поговорить.

В этот момент она явно чувствовала себя так же неуютно, как я. Мое общество было для нее тягостным – это улавливалось предельно отчетливо, и все же она нашла в себе силы прийти сюда и уходить не спешила. Из окна струился серебристый лунный свет, падающий на ее утонченный профиль, в котором я и угадывала, и не узнавала свой…

Чувства ее присутствие вызывало смешанные, но, скорее, мне бы хотелось вновь оказаться в одиночестве, чем продолжать находиться рядом с ней.

– О чем? – спросила я, вправду не зная, какой между нами может состояться разговор. С Дымком – и то общих тем больше!

Больше всего я боялась, что Аэлина сейчас начнет оправдываться, пытаться объяснить, что произошло девятнадцать лет назад и почему она меня оставила. Нет, не просто оставила – вышвырнула и подбросила на каменоломню Троуэн как ненужного морского котенка! А еще больше боялась того, что я, склонная к иногда излишнему сочувствию, хотя бы немного ее пойму…

– О тебе, – по-прежнему не глядя на меня, ответила Аэлина. – Обо мне… О нас.

– О нас? – В мой голос просочился сарказм. – Хорошо, давайте поговорим. В силу некоторых обстоятельств мы встретились, и я была вынуждена переехать в этот дом. Я проживу здесь ровно столько, сколько потребуется, и буду играть роль дальней родственницы. Но как только такая необходимость отпадет, вернусь в Сумеречье, и на этом наши пути вновь разойдутся. Нет смысла пытаться наладить со мной какие-то отношения, леди Лавьет. Я и без того буду вести себя на публике как подобает и не брошу тень на вашу репутацию. Можете не переживать.

– Моей репутации уже ничто не повредит, – нервно усмехнулась Аэлина, а следующие слова произнесла тихо и с горечью: – Зря ты так.

Я бы многое могла возразить на последнее замечание, но сдержалась.

– У меня не было выхода, Фрида, – произнесла она затем, оправдав мои страхи.

А мне вдруг даже интересно стало, что она скажет, и я промолчала, ожидая продолжения.