Унесенные бездной

- Не рухнут... - усмехается мой провожатый. - А если и рухнут - не взорвутся.

Я ему верил, сам знал случаи, когда при погрузке торпеды падали на причал, и ничего.

- Значит, и те, что были на "Курске", тоже не могли сдетонировать от удара лодки о грунт?

- Что те, что эти - не могли. Однозначно.

С отцом замкомдива, Михаилом Поведёнком, который возглавлял в свое время штаб нашей бригады, мы не раз выходили в этот же самый полигон, где лежит теперь "Курск". Именно поэтому я и спросил его сына:

- Леонид, ты можешь сказать мне, как сказал бы отцу родному, почему там рвануло? Доработчики намудрили?

- Как отцу родному, скажу - доработчики ни в чем не виноваты. Военпред и инженер находились на борту вовсе не из-за того, что, как теперь пишут, испытывалась "сверхмощная ракетоторпеда", а потому, что по долгу службы они были обязаны присутствовать при стрельбе модернизированной торпедой, на которой дорогие по нынешним временам серебряно-цинковые аккумуляторы заменены на более дешевые.

- Вот тут-то домохозяйки и скажут: "Не туда проводочки тыркнули".

- К сведению женщин, занятых домашним хозяйством: все торпеды готовят к применению на береговых торпедно-технических базах, проще говоря в арсеналах. На кораблях никогда ни ракеты, ни торпеды не вскрывали, не вскрывают и вскрывать не будут. Ни один командир не позволит даже главному конструктору "изделия" копаться в оружии на борту лодки. Все данные для стрельбы вводятся в торпеду или ракету дистанционно, минуя человеческое вмешательство извне.

На учениях боевыми торпедами и ракетами никто не стреляет. Это было накладно даже в советские времена, а сегодня особенно: самая простенькая торпеда стоит столько, сколько хороший "джип". Поэтому все "стреляные" торпеды вылавливаются специальными кораблями-торпедоловами, переснаряжаются в арсеналах и снова поступают на лодки. Тем более не поставили бы боевое зарядное отделение на экспериментальную торпеду - она нужна для изучения, а не для подрыва.

Даже если в арсенале неправильно приготовили торпеду - "тыркнули проводки не туда", то взрыв бы произошел на берегу, а не в море. И потом, рванул бы двигатель торпеды, а не её заряд. Мощности взрывов несоизмеримо разные. Стенки торпедных аппаратов на "Курске" толще, чем обычные, рассчитаны на давление полукилометровой глубины. Они ослабили бы взрыв двигателя...

- Так почему же рвануло?

- Если честно - не знаю...

Я не сомневался в искренности слов капитана 1-го ранга Леонида Поведёнка. Если бы он знал что-то сверх того, что "положено говорить", он бы сказал с оговоркой "не для прессы".

В тот же день мне довелось встретиться с начальником минно-торпедного управления Северного флота и я задал ему тот же вопрос: могли бы сдетонировать торпеды "Курска" от удара о грунт? Он ответил не сразу, видимо решая - говорить, не говорить.

- "Морская смесь", которая используется в боевых зарядных отделениях, достаточно устойчива к ударам. Но в боекомплекте "Курска" была одна торпеда, взрыватель которой мог сработать от удара о грунт. Рванула она рванули и все остальные... Отсюда такое мощное разрушение первого отсека.

Глупо возмущаться тем, что на подводный крейсер загрузили какую-то одну особо опасную торпеду. В патронташе охотника не все патроны одинаковы - один с дробью, другой с картечью. Так и на лодке - у разных торпед свое предназначение, свой тип взрывателя. Важно понять, что второй взрыв, который-то и погубил корабль, был следствием первого "сейсмического события", как называют ученые первый удар, записанный самописцами приборов. На норвежской сейсмограмме его отметка так и обозначена - "small evеnt" "малое событие". Между ним и мощным взрывом - 2 минуты 15 секунд. Что инициировало это "малое событие"?

Мы идем в корму через все десять отсеков - туда, где расположен аварийно-спасательный люк, точно такой же, над которым бились и наши, и норвежские спасатели. Пробираемся сквозь бесконечные межпереборочные лазы, коридоры, трапы, шлюзовые камеры, проходы... Пришли. Вот он, самый маленький из всех отсеков. Над головой - нижний обрез выходной шахты. Под ним - вертикальный приставной трап. Поднимаюсь по нему, влезаю в тесную - в рост человека - стальную трубу. Фактически это шлюз. Чтобы выйти в снаряжении на поверхность, надо задраить нижний люк, затопить замкнутое пространство, сравняв в нем давление с забортным, и только тогда откроется верхний люк, если он не заклинен и если не поврежден запор. При стоянке в базе нижний люк всегда открыт и вертикальный трап к нему не пристыкован. В море нижний люк закрыт и трап снят. Если водолазы обнаружат в кормовом отсеке трап пристыкованным, значит, в корме оставались живые люди, которые пытались выйти наверх...

Возвращаемся - через жилой, турбинный, реакторный отсеки. Шарю глазами по подволоку - вот здесь и там могли быть воздушные подушки, в которых укрывались уцелевшие после взрыва подводники. Вот посверкивают "нержавейкой" бачки с аварийным запасом продуктов и пресной воды. Но, похоже, "курянам" не пригодились ни шоколад, ни галеты...