Унесенные бездной. Гибель «Курска».

Однако сейчас, после тщательного инструментального изучения зафиксированных звуков, после спектрального анализа в лаборатории СФ, возникли большие сомнения, что эти стуки исходили от нашей подводной лодки… И вот почему. Сигналы «SOS» подавались механическим излучателем. Таких приборов на наши подводные лодки не ставят. По всей вероятности, эти сигналы подавались с иностранной подводной лодки, которая находилась неподалеку от «Курска».

Когда мне доложили результаты предварительного осмотра корпуса «Курска», о том, что огромная пробоина находится на стыке носового и второго отсеков, я понял, что большая часть экипажа погибла.

– Почему же об этом сразу не объявили?

– Зачем? Что бы это изменило? Не приехали родственники? Они бы все равно приехали, даже если бы мы объявили, что в отсеках нет ни одной живой души. Не поверили бы. И правильно сделали бы. Потому что знать, подчеркиваю – не предполагать, а знать это, не было дано никому. В кормовых отсеках, по всем прикидкам, должны были оставаться живые люди. Другое дело, сколько они протянули в тех немыслимых условиях…

– Но ведь затянувшаяся спасательная операция, напрасное ожидание перенапрягали нервы не только родственников, но и всех, кто следил за ходом операции…

– По нервам людей били те телевизионные шоумены, которые раскрутили нашу трагедию по всем канонам крутого боевика с непредсказуемым финалом. Родственники погибших, сами того не ожидая, сделались участниками жестокого действа, когда им каждый день внушали с телеэкрана, что их сыновей и мужей не торопятся спасать.

Отец капитан-лейтенанта Бориса Гелетина, оставшегося в отсеках «Курска», капитан 1-го ранга Владимир Иванович Гелетин служит у нас в штабе Северного флота. Когда разворачивалась спасательная операция, он сам, как оператор, находился на посту контроля. За месяц до гибели сына он пережил смерть внука. Это очень мужественный человек. Когда развернулась бешеная, другого слова я не нахожу, травля нашего флота по известным телеканалам, Гелетин рвался на телевидение: «Дайте мне сказать все, как было…» Не дали…

– А как все было? Что он хотел сказать?

– Я думаю, он ещё скажет все, что хотел сказать. А как все было – довольно честно показал телерепортер РТР Аркадий Мамонтов. Хочу лишь отметить, что нашим спасателям была поставлена задача на порядок труднее, чем норвежским водолазам. Нашим акванавтам надо было обеспечить герметичный вход в лодку через кормовой аварийно-спасательный люк, что оказалось невозможным не из-за плохой техники или малоопытности спасателей, а из-за глубокой трещины на комингс-площадке. Этого никто не ожидал. Норвежцы же должны были лишь открыть крышку люка, что они и сделали, спустя сутки с помощью манипуляторов подводного робота.

– Один из главных упреков – почему так поздно пригласили иностранцев и даже почему препятствовали им в работе.

– Последнее обвинение – полная чушь! Все, что им от нас требовалось, мы предоставляли немедленно. Единственное ограничение – работать только в корме. И то по просьбе норвежцев мы пустили их водолазов к шестому – реакторному – отсеку, где они сделали замеры радиоактивности. Их приборы показали: «Ноль. Точка. Ноль». После чего они смогли погружаться, не боясь «схватить дозу».

Почему не пустили их в нос? Потому что никаких дел для спасателей там не было. Тем более что норвежские водолазы были вовсе не спасателями, а монтажниками подводных нефтяных конструкций. Не забывайте, что подводные крейсера, подобные «Курску», находятся на вооружении нашего флота, и уже поэтому он является режимным объектом. Даже в полуразрушенном виде он остается носителем некоторых военных секретов. Поэтому обследовать его должны были только наши специалисты. Знаете, осмотреть носовую оконечность ставшего на ремонт в Бергене «Мемфиса» американцы не дали даже своим союзникам по НАТО. Все недоумения, почему норвежские водолазы, равно как и британская спасательная субмарина, не получили полной свободы действий – просто не корректны.

Что касается «опоздания в приглашении»… На первом этапе спасательных работ никакие иностранцы нам были не нужны. Мы пришли в район не с голыми руками. Нам было чем спасать, и были шансы на успех. И лишь тогда, когда стало ясно, что все попытки состыковать аппарат обречены на провал, вот тогда на месте спасательных работ появились норвежские глубоководники. На этом, втором этапе, когда мы убедились, что живых в корме уже нет, люк можно было открывать любым способом…

Я глубоко признателен норвежским морякам и водолазам за то, что в трудную минуту они оказались рядом.

– Один из московских журналов утверждает: «Отсутствием должной подготовки может объясняться и то, что экипаж «Курска» не воспользовался никакими спасательными средствами»…